Перейти к содержимому

Не думать о секундах свысока

Газета «КУЛЬТУРА»

23.09.2019 

Виктория ПЕШКОВА

Благодаря федеральной программе «Большие гастроли» столичная публика смогла увидеть спектакли самого северного театра страны. Норильчан принимал Дворец на Яузе, место, в силу своей «окраинности», не самое любимое московскими театралами. Но перед прочими гостевыми площадками у него есть неоспоримое преимущество — ​оно удивительным образом аккумулирует энергетику действа, не замутняя ее эманациями предшествующих постановок. Для спектакля худрука театра режиссера Анны Бабановой по пьесе Владимира Зуева «Жди меня…и я вернусь», «гвоздя» гастрольной афиши, этот факт имел особое значение — ​происходящее на сцене важно было не столько понять, сколько почувствовать.

Норильский Заполярный театр драмы старше города, имя которого носит, больше чем на десять лет. Вот такой парадокс. Была река Норилка, никелевое месторождение у подножия суровых гор, и лагерь, поставлявший «живую силу» для его освоения. В лагерных отделениях действовали так называемые культурно-воспитательные части — ​заключенные ставили спектакли, играли в оркестрах, устраивали концерты. Проводились даже общелагерные олимпиады художественной самодеятельности. Профессиональный театр с труппой из вольнонаемных артистов открыл первый сезон в конце 1941 года. Премьеру играли в приспособленной под нужды искусства столовой 2-го лаготделения. Дощатый, крытый дранкой сарай — ​очаг культуры, отогревавший сердца в окоченевших телах.

В преддверии 75-летия театр заказал драматургу Владимиру Зуеву пьесу. Перелопатив немыслимое количество документов — ​воспоминаний, писем, дневников, рассекреченных дел заключенных Норильлага, он написал историю о том, что происходило, когда и театра еще никакого не было. Однако «Жди меня… и я вернусь» — ​не докудрама, педантично фиксирующая ход реальной жизни, а то самое художественное переосмысление, которое, собственно, и поднимает повседневность — ​страшную и смешную, пронизанную едкой горечью и чистейшим восторгом — ​до уровня произведения искусства. Автор определил жанр как историческую фантасмагорию. При всей «неакадемичности» подобрать более точные слова вряд ли получится.

Фото: northdrama.ruХудожник Фемистокл Атмадзас минимальными средствами воспроизвел пространство, изолированное от внешнего потока времени. Здесь секунды не утекают в бесконечность, а зависают в воздухе, делая его плотным, почти осязаемым. Грубо сколоченный барак, из последних сил исполняющий роль храма искусств, а над ним, словно парящие в холоде неизбывной полярной ночи, сопротивляющиеся натиску времени «скрижали истории», оборачивающиеся то пожелтевшей фотографией, то страничкой письма, то хрупким карандашным наброском. Своего рода десятый круг ада, до какого и гений Данте не смог бы додуматься. Однако его жестокое «и прах пылал, как под огнивом трут, мучения казнимых удвояя» — ​как раз об обитателях этого места.

Пружина действия «намотана» на новогодний концерт, «выстроенный» лагерным начальством в буквальном смысле слова на костях своих «подопечных». В концерте, отголоски которого обнаружились в воспоминаниях культорга 4-го лаготделения Григория Климовича, «жизнь до» преломляется в «жизнь после». Зло. Безжалостно. Бесповоротно и неотменимо. Траектория этого преломления меняется от номера к номеру, оставаясь единственной ниточкой, держась за которую можно выйти за пределы ада.

Фото: northdrama.ruКонцерт ведет Конферансье (Александр Глушков), его белый фрак и цилиндр — ​только маска, из-под нее выглядывает все тот же неизбывный ватник. Он, как циркач на проволоке, балансирует между жизнью и смертью, и, в попытке выкупить еще пару секунд, готов отречься не только от товарищей по несчастью, но и от самого себя. Конферансье не уйдет от пули. И его гибель будет страшнее, потому что бессмысленнее и бесполезнее смерти тех, кто сумел сохранить себя даже такой страшной ценой. Мгновения, раздающие бесславье и бессмертие, только отвечают сделанному человеком выбору. Собственно, весь спектакль — ​о том выборе, который рано или поздно приходится делать каждому, а вовсе не о палачах и жертвах. Так легко возложить ответственность за происходившее тогда на «кровавого тирана», запустившего адскую машину уничтожения. Но он далеко, по ту сторону Полярного круга. По эту, где работает машина, о нем напоминают только обшарпанные бюсты да мерно колышущийся стяг с портретом. И вот стать в ней деталью механизма или нет — ​каждый решает сам. Да, система может исковеркать человека, изуродовать, сломать окончательно. Но искру Божию он гасит в себе сам. Что нагляднейшим образом демонстрируют энкавэдэшники на сцене: актеры образуют эдакий инфернальный ансамбль солистов, у каждого из которых своя партия в этой антиоратории, одна ужаснее другой.

Фото: northdrama.ruУ главных героев спектакля есть реальные, вполне конкретные прототипы: композитор, автор музыки к пионерскому гимну «Взвейтесь кострами, синие ночи!» Сергей Федорович Кайдан-Дешкин; астрофизик Николай Александрович Козырев; писатель, историк, философ Лев Николаевич Гумилев. Их имена не раз звучат со сцены, а судьбы образуют канву сюжета. Здесь в Норильлаге Кайдан-Дешкин руководил оркестром, составленным из заключенных, и даже умудрялся сочинять музыку. Козырев экспериментировал с металлическими зеркалами, варьируя их кривизну в надежде поймать и сфокусировать энергию потока времени. Гумилев разрабатывал пассионарную теорию этногенеза, пытаясь выявить закономерности развития социума, и писал стихи. Они уцелеют. Вернутся в большой мир. Но сколько таких же — ​умных, талантливых, целеустремленных — ​навсегда останутся в хтоническом лагерном мраке.

Вот почему создатели спектакля намеренно выводят на подмостки Дирижера (Николай Каверин), Астронома (Роман Лесик) и Поэта (Павел Авдеев) как три ипостаси поиска гармонии, — ​в искусстве, в мироздании, в людских сообществах, — ​в конечном итоге сходящиеся в одной точке: душе человеческой. Внутреннее «устройство» спектакля, поставленного Анной Бабановой, напоминает калейдоскоп: каждая сцена — ​поворот трубы, выстраивающий стекла в некоем порядке, который на самом деле хаос, ограниченный системой зеркал. Здесь «было» и «будет», существующее, возможное и не-возможное сливаются в замысловатый график с ума сошедшей кусочно-непрерывной функции. И любой отрезок этого графика, по сути, представляет собой фрагмент нескончаемого спора о самой душе.

«Жди меня… и я вернусь»
Владимир Зуев

историческая фантасмагория

Норильский Заполярный театр драмы им. Вл. Маяковского

Режиссер: Анна Бабанова

Художник: Фемистокл Атмадзас

Художник по костюмам:
Ольга Атмадзас

Художник по свету:
Тарас Михалевский

Композитор: Андрей Федоськин

Видеоряд: Михаил Зайканов

В ролях: Николай Каверин, Роман Лесик, Павел Авдеев, Александр Глушков, Сергей Ребрий, Александр Носырев, Нина Валенская, Марина Журило, Сергей Дербенцев, Сергей Даданов, Александр Жуйков, Степан Мамойкин, Сергей Назимов, Юлия Новикова и др.

Фото на анонсе: northdrama.ru