Владимир Зуев

ПУСТЬ ХРУСТАЛЬНЫЙ

(пьеса одном действии)

Действующие лица:

ТАТЬЯНА ПЕТРОВНА (Татьяна) – 60-65 лет

ТАНЯ – 40-45 лет

ТАНЕЧКА – 20-25 лет

1.

Межсезонье. Весна или осень. Ночь. У железнодорожных путей фонарь. Рядом с ним лавка деревянная. За лавкой «пяточек» асфальта и одноэтажное здание вокзала. Вдоль путей идет женщина лет шестидесяти – шестидесяти пяти. В одной руке у нее складной табурет, в другой  — ручка сумки-тележки. На женщине длинная юбка и красное пончо. Женщина подходит к лавке, раскладывает табурет, усаживается, вынимает из сумки свертки газет, аккуратно раскладывает их на лавке.

И хорошо, что рано пришла. Сейчас, не спеша, все разложу, подготовлю все. Всю жизнь набегу, а теперь нет. Теперь уже нельзя так. Чего бегала? Чего наспешила? Пенсию и варикоз. Нет, нужно спокойно все. Тем более сегодня. Сегодня у Весов финансовый успех и независимость. Лунные сутки состоят из 11-го и 12-го лунных дней. Луна в созвездии Козерога, затем в Водолее. Водолей тоже хорошо и Козерог неплохо. Все в помощь. Значит, все состоится. Поезд придет, стоянку не сократят, пассажиры выйдут размяться, а тут я…

Женщина разворачивает газетные свертки, в них маленькие хрустальные статуэтки. Женщина расставляет их на лавке, нажимает кнопки, статуэтки начинают мигать разноцветными огоньками.

Здравствуйте, дети. Здравствуйте, Татьяна Петровна. Садитесь, дети. Кто сегодня отсутствует? Лебедь отсутствует. Что такое? (рассматривает статуэтку) На больничном, на физкультуре руку повредил. Пусть выздоравливает. (заворачивает статуэтку в газету, откладывает) Сегодня я хотела рассказать вам о временах года. О, возраст осени! Он мне, дороже юности и лета. Ты стала нравиться вдвойне воображению… Вот именно, воображению. Ничего. Вот отдав вас, дети, в хорошие руки и на покой. И смотреть мир. Вырвусь из этой реальности, данной мне в ощущениях. Туда, где все включено хочу. Пусть не все включено, пусть только покой… Отсюда хочу… Так что, дети, будем считать, что у нас с вами открытый урок. Я верю в нас, мы покажем себя с самой лучшей стороны. Мы это можем, все у нас получится. Главное, улыбаться. Когда гости сойдут на перрон, здороваемся и улыбаемся. Мы сами задаем себе жизненную программу, дети. Сами программируем свою жизнь. Я вчера на тонком плане все сделала, программу запустила, выбрала нужную тональность. Как только Борис по большому секрету сообщил мне о поезде, я сразу занялась программой. Только мажор и только позитив, поэтому я в пончо, красный цвет нас выделит из окружающей серости. У нас есть музыка…

Вынимает из сумки коробочку, нажимает кнопку, звучит гитара.

Обожаю гитару. Гитара – это Испания. Это страсть. Это коррида. Это молодость!

Пытается щелкать пальцами в такт музыке.

Вчера Борис зачем-то включил на телефоне Джо Дассена… Встал, ждет меня на танец, а я в слезы опять… Если б не было тебя, скажи, зачем тогда мне жить… Это же так давно, еще в перестройку, или до нее… Когда еще в гости друг к другу ходили большими компаниями. Выпьем, закусим, поговорим, мужчины покурят на балконе. Свет верхний выключат, торшер горит и с пластинки он поет. И пропадает все, селедка под шубой, оливье, вино болгарское, шпроты. Сплошной Париж и Триумфальная арка, уличные кафе, любовь и восторг… Я танцую со своим мужем и он уже не инженер РСУ № 17, а свободный художник. И он шепчет мне на ухо: «Ты слышишь, как он щебечет… Он для тебя одной… Потому что ты одна единственная в целом свете и другой такой нет…» Я не смогла встать и танцевать вчера… Сидела и слезы утирала… Вот как так, только вчера все это было и в другой жизни… (пауза) Но у нас Испания, дети. Страсть, молодость, коррида. Пой же, пой, на проклятой гитаре… Времена года у нас. Никогда не понимала, как можно любить осень. Весну  — понятно, после зимы хочется тепла, пробуждения, почек на деревьях, капели… А что осенью?  Бабье лето не в счет, это как последняя молодость. Надышитесь, мол, перед тем, как с землей обняться. Дети, нужно говорить с миром… Слышите, говорить и тогда он откликнется. Диалог должен быть, дети… Мы же всю жизнь в себе, в себя. Так не должно быть. (пауза) Музыку громче, улыбку ярче. Дорогие гости нашего города, мы рады приветствовать вас на пусть хрустальной земле. История нашего города уходит в прошлое своими корнями так глубоко, что историки и краеведы до сих пор не определились, каким временем датировать его возникновение. Мир, это я готовлю радужное энергетическое поле для наших гостей. Им приятно будет и мне хорошо… И не зря очередная бессонная ночь пройдет. Пусть все не зря будет, мир. Есть легенда, связанная с названием нашего города. Шел в поход со своей дружиной князь и увидел дивное место. И так он был поражен красотою нашей природы, что повелел основать град на месте этом чудесном. Когда его подданные спросили, как величать град будущий станем, Князь ответил: «Пусть хрустальный». Есть версия, что дело было зимой, и глядя на лед на реке, князь сказал «путь хрустальный», но подданные не поняли восхищения князя и отнесли ответ к равнодушию. Отсюда и пошло «Пусть Хрустальный». Град был воображаемым, воздух чистым, вода вкусной, а небо синим…

Население Пусть Хрустального тридцать тире сорок тысяч человек. Точнее сказать сложно, так как уезжают от нас дети в большие города учиться и не возвращаются. Я бы тоже сейчас не вернулась. Что тут? Какой год? Девяностые? Конец перестройки? Это в Москве новое тысячелетие, а у нас? А у нас в квартирах газ! Иногда водопровод… Дети не возвращаются. Родители, бабушки и дедушки волнуются, переживают, болеют и умирают. Мужики пьют. А какой нормальный мужчина у нас не пьет? Больной или мертвый совсем. А живой и здоровый — пьет, иначе с ума сбрендит. Его же, мужика, женщины давят. Теща, жена, мама, на работе еще… Всем чего-то надо от него, а он, получается, всем должен, потому что мужчиной родился. Видимо, на заре человечества, когда все еще собирательством занимались, какой-то особи мужского пола захотелось мяса. И он принес себе мяса, потому что хотел мяса. А женщине какой-то тоже мяса захотелось, вот она и похвалила его, мол, добытчик! Мужик, мол! И он дал мяса ей,+ и поела она… Вот вам и миф! И повелось! А теперь они пьют от безысходности. Пусть лучше пьют, чем мрут. Не надо им умирать… Простите, дорогие гости. Так вот, население тридцать тире сорок тысяч. Пусть тридцать сорок. Важная деталь, в нашем городе исторически сложилось философское отношение к окружающей нас действительности. Пусть Хрустальный, пусть тридцать – сорок, пусть уезжают, пусть не возвращаются… На лето горячую воду отключают, пусть отключают. Электричества в домах с двенадцати до семнадцати часов нет. Экономия. Пусть так…  Город философов… Пусть в городе будет пять школ, две поликлиники, детская и взрослая. Пусть почта-телеграф, морг один, один роддом. Пусть все это есть и будет в нашем городе, дорогие гости. Как нам без всего этого? Пусть в городе одно действующее предприятие, пусть оно производит хрусталь. И пусть он не нужен уже никому, но пусть будут рабочие места, пусть будет занятость населения. Так что, милости просим на пусть хрустальную землю, хлеб-соль вам! Вот визитная карточка, герб, символ города – хрустальный гусь. Выполнен он, естественно из хрусталя, но с инновациями. Внутри гуся находится световод и если нажать кнопочку, гусь будет светиться всеми цветами радуги. Такой вот радужный хрустальный гусик. Обратите внимание на фигурку старичка. Это Дед Щукарь, из романа «Поднятая целина», но хрустальный. В советское время вместе с фигуркой деда продавались сигареты. Если их поджечь, было ощущение, что дед курит. В наше время проблема решена инновационно. Сигарета хрустальная, со световодом, многоразового использования, что не входит в противоречие с законом о курении.

(принюхивается) Странно, закон приняли, а куревом пахнет.

Женщина не видит, что за ее спиной, там, куда не падает свет фонаря, на складном стуле сидит женщина, курит. Рядом стоит большая клетчатая сумка. Женщина одета в джинсы, пуховик, вязаную шапку. Она моложе первой, ей лет сорок – сорок пять.

ВТОРАЯ. Мир, она вопрос тебе задала. Что же не отвечаешь ей, мир? Поговори, если женщина просит… Добрый ночер, тетенька. У вас тут чего, сеанс связи с космосом? Тут связь плохая, ловит плохо. Вы на горку, к ДК идите, там хорошо ловит. Там еще ваши по субботам собираются, сестры мирового разума. Там отлично ловит, все ваши в курсе.

ПЕРВАЯ. Вы со мной говорите? Я не вижу вас, фонарь в глаза светит.

ВТОРАЯ. Нет, я тоже с миром в диалоге. Вы бы газеточки свои прибрали куда, тетенька. Я бы рядышком присела и вдвоем с миром поговорили бы. Да?

ПЕРВАЯ. Я уберу, садитесь, если так хочется вам.  Тут место общее. Я же думала одна я тут, вот и разложилась. Не обращайтесь ко мне, «тетенька». Что это такое?

Женщина докурила. Взяла сумку и стул, идет к лавке. Первая женщина встает, рассматривает вторую. Та ставит стул, садится.

ВТОРАЯ. Вы чего вскочили, садитесь. Будем знакомы, Таня. Бизнесмен… В смысле бизнесвумен. Ну, вы поняли… Нам вместе еще пару часов мерзнуть. Может, не рады вы, что я тут нарисовалась?

ПЕРВАЯ. Татьяна Петровна. Мне свой жизненный статус обязательно озвучивать?

ТАНЯ. Не поняла вас, переведите.

ТАТЬЯНА. Я на пенсии…

ТАНЯ. А! В этом смысле, поняла теперь. Не расстраивайтесь, пенсия – это же хорошо! Я вас умоляю! Отдых сплошной, сад-огород, свежий воздух, внуки! Вот выйду на пенсию, буду отдыхать. А пока крутиться, крутиться и еще раз крутиться…

ТАТЬЯНА. А жить когда собираетесь?

ТАНЯ. Еще раз переведите…

ТАТЬЯНА. Сейчас – крутиться, отдыхать – потом, а жить когда?

ТАНЯ. А, вы в этом смысле… Да не стойте вы надо мной… Я вас умоляю…

ТАТЬЯНА. (садится) Какая вы напористая… В смысле, активная. Мне бы так…

ТАНЯ. Хочешь жить, умей вертеться. Не мы такие, жизнь такая, как говориться. Чаю хотите, а то смотрю, как-то колотит вас. У меня есть с собой. (достает из сумки термос, наливает чай) Давно сидите, наверное? Я вот тоже рано пришла. Думала, пока сумку дотащу. Держите, грейтесь. Сумка у вас импортная, смотрю…

ТАТЬЯНА. Китайская, но на колесиках. Удобно, если дорога хорошая, асфальт если. Но по нашим дорогам, вещь бесполезная. Если бы китайцы наши дороги знали, делали бы на гусеницах сумки. Вкусный чай, спасибо.

ТАНЯ. Сделают! Они сделают! Тут за товаром ездила к ним, думаю, себе надо чего-нибудь прикупить такое женственное. Пальто увидела красивое демисезонное. Ну, так, выйти куда-нибудь, показать, что женщина. А оно мне короткое и рукава вот… Я так расстроилась, я вас умоляю… В кои-то решила себе красоту купить и на тебе… Продавщица увидела, что я не в духе и давай мерки с меня снимать. Лопочет, утром приходите, готово будет. Я утром пришла, а они новое пальто на меня сшили.

ТАТЬЯНА. Чай у вас вкусный. С травами, да?

ТАНЯ. С бальзамом китайским. Восемьдесят градусов, двести трав, от ста болезней.

ТАТЬЯНА. Вы только правильно поймите меня. Не хочу показаться невежливой, но спрошу… Вы сюда для чего пришли, Таня? С сумкой большой, с чаем… У вас дело тут?

ТАНЯ. Да нет… Какое дело, у меня странность такая… Мне не спится когда, я чаю с бальзамом наведу, в сумку барахла потяжелее накидаю и в ночь, в дорогу, на вокзал. И отпускает меня. Ну, а вы чего тут? Не нагулялись ночами за жизнь долгую? Наверстываете?

ТАТЬЯНА. Я знала, что вы неправильно поймете, но хамить не нужно. Я вежливо поинтересовалась и извинилась заранее. А что мне ночами делать, я сама решу, простите. Не ваше это дело! Так как, я вперед вас тут оказалась, и постарше буду, имею право спросить. Может у меня встреча тут… Может вы помешали мне…

ТАНЯ. Точно, встреча с непознанным. НЛО. Братья по разуму. Поговори со мною, мир! Встреча с прекрасным, ночной зоопарк тут у нас, хрустальный! Мир, посмотри, ты же не видел этих чудесных зверушек-лебедушек! Этих гусей со Щукарями. Этих рыбок, собачек и кошечек, петушков-гребешков! Они с инновациями, они подмигивают тебе, мир, огоньками разными. Диво-дивное…

ТАТЬЯНА. Прекратите… Я благодарна вам за чай, но вынуждена попросить вас уйти… Я не хочу, чтобы мы тут рядом сидели. Есть другие скамейки, а эту я заняла.

ТАНЯ. Боимся здоровой конкуренции? У нас разный покупатель. У меня другой ассортимент, не эта ваша красота унылая, недоразумения хрустальные! У меня реальные красивые вещи! Практически, предметы первой необходимости! Бокалы, стопочки, пепельницы в виде хрустальной туфельки.

ТАТЬЯНА. Дамские пепельницы? Это красиво, по-вашему? Вы торговать пришли?

ТАНЯ. А у вас музей под открытым небом? Да, пепельницы – туфельки. Все мы немножко Золушки. Дома у плиты, в халате и бигудях. На балу с принцем в хрустальных туфельках. Так что не надо тут мне про красоту! Что берут, то и предлагаю.

ТАТЬЯНА. Вы еще хрустальные гробики для праха добавьте в ассортимент. Тоже красиво будет! Королевич прискачет, пеплом свою лысую голову посыплет и возродится царевна мертвая из пепла и будут они жить-поживать и добра наживать. Дарю аннотацию!

ТАНЯ. Я вас умоляю, не нервничайте так, у вас возраст, гипертония… Я от хорошей жизни, думаете? Мне и родителям помочь хочется и детям кусок хлеба с маслом хочется дать. И все одна… Я свободная женщина в свободной стране! Не для того мы демократию отстаивали, чтобы разрешение сейчас чье-то спрашивать…

ТАТЬЯНА. Вы отойдите от меня и там торгуйте, и про демократию там вещайте. У меня тут не трибуна. Я не на демократических рельсах…

ТАНЯ. Конечно! Вы же там живете, в СССРе. Слава КПСС, народ и партия едины, поля кукурузой засеем, покажем вам кузькину мать! А я-то думаю, чего вы бюст кумачом обмотали, теперь понятно…

ТАТЬЯНА. Про поезд как узнали?

ТАНЯ. Чего?

ТАТЬЯНА. Перевожу. Откуда вы знаете, что сегодня на нашей станции будет стоять пассажирский поезд?

ТАНЯ. Знаю и знаю, вам-то чего?

ТАТЬЯНА. Если спросила, значит, нужно мне… Хорошо, не отвечайте. Только покиньте мое личное пространство, мы с вами не конкурентки, уходите.

ТАНЯ. А, вот оно что… Ну, нет… Я вас умоляю… Вы с Борисом? Вы его пионервожатой в лагере были? Он был вашим подшефным?

ТАТЬЯНА. Причем тут Борис? Это вас совершенно не касается… Идите…

ТАНЯ. Ну, даже если одноклассник, то молодец Борис. Хорошо держит себя мужчина.

ТАТЬЯНА. Замолчите уже… Не трогайте Бориса и меня не трогайте…

ТАНЯ. Ай да Боря! Если вы одногодки с ним, то он вдвойне молодец! Похвалю его!

ТАТЬЯНА. Вас не красит, что вы мне о возрасте сейчас! Ваш образ локомотива, ненадолго, поверьте. Скоро вас обесточат, и будете усталым трамваем в парке. Что он нашел в вас? Буйство красок? Что за дурной парфюм у вас? Глаза ест, и это мы на воздухе… Если в лифте застрять, все – смерть!

ТАНЯ. Не завидуйте так громко! Это Франция, аромат называется «Ночная страсть».

ТАТЬЯНА. Вас обманули, это какая-то другая Франция. Не могут французские духи источать запах освежителя воздуха. Это не та Франция, не тот Париж… Все, молчите. Не отвечайте мне. Мне все ясно про вас. Идите.  Ждем поезда по отдельности.

Молчание. Таня встала, оттащила сумку в сторону, вернулась за стулом. Вынула из сумки складной стол, поставила перед стулом, села. Вынимает из сумки коробки, раскладывает на столе.

Татьяна включила музыку. Играет гитара. Татьяна расправляет на коленях мятые газеты.

Таня вынула из сумки маленький магнитофон, достала из кармана кассету, включила. Играет классика в современной обработке.

ТАТЬЯНА. Наглая, как танк. И со вкусом проблемы. Нельзя такими духами пользоваться! Нельзя классику в современной обработке слушать, рушится музыка. Все рушится… Время настает и рушится. Но, следит за собой, макияж, сережки, маникюр. Переодеть бы ее… Совсем себя не помню в ее возрасте. Все, что вокруг было, помню, а себя нет.

ТАНЯ. С гонором… Молодец, держит себя! На маму похожа. Порода! И манера эта, мол, я жизнь прожила, деточка…

ТАТЬЯНА. Как сказать ей хочется… Деточка, с вашим упорством локомотива, можно себе шею свернуть.

ТАНЯ. Ну, давай, скажи… Промолчит. И мама промолчала бы… И я бы поняла все. Столько бы в молчании этом было, что обе ревели бы потом, каждая в подушку свою.

ТАТЬЯНА. Только не реви. А то еще утешать тебя вздумает. Нет! Нужно говорить с миром, нужно позитивное поле, все остальное потом. С Борисом потом, и ей, напоследок все выскажу. Сейчас визуализация цели – Испания, коррида, гитара, покой. Нужно-то всего ничего… Поздороваться с миром и попрощаться. Так, отметиться, как на «Одноклассниках» статусом «Я повидала мир!» и можно с землей обниматься. Я уже давно к ней привыкаю. Да, мир, поэтому пенсионеры в садах и на огородах пропадают? Новые горизонты, новые глубины осваивают?

ТАНЯ. Фазенда у нее, наверное, огурцы-помидоры, лук-чеснок, клубника-малина. А зимой книги и телевизор и кошка старая. Господи, Боже мой, услышь меня, избавь меня от такой старости. И от старости меня избавь. Если не избавишь, то пусть у меня не так все, в ее возрасте будет. Пусть домик будет в Испании и молодящийся мачо, и вино, и море… Я знаю, что нужно работать, и ты дашь мне, по трудам моим…

Музыка затихла. Молчание.

ТАНЯ. Тоже про Испанию мечты у вас? Гитара слушаете, тряпочку красную надели…

ТАТЬЯНА. Что вы говорите? Гитара? Да, я была там, на отдыхе, один известный испанский гитарист диск свой подарил мне. Мы вместе с Борисом были. Всю Испанию изъездили, пока не наскучило нам…

ТАНЯ. Когда это вы успели с ним? В лучшие времена? По комсомольской путевке?

ТАТЬЯНА. Неделя, как вернулись. Там хорошо. Там гитара, коррида, море, вино, страсть! Жаль, сейчас темно, а то вы бы загар мой увидели и поняли бы… Тут такого загара не бывает, глубина цвета не та… А там, мммм…

ТАНЯ. Ну да, там глубина другая… Мне Борис рассказывал. Да и загар его разглядеть было время. Это же я его в Испанию спровадила. Мне за товаром нужно было отъехать в Китай, думаю, чего он тут один скучать будет, вот и намекнула ему про Испанию. Съезди, разведай, что там и как, чтобы вместе потом на ПМЖ уехать. А то котик мой без отдыха, света белого не видит. Говорю, возьми кого-нибудь из одноклассников своих, мир покажи им, а то пропадают на фазендах своих. Котик мне презентов привез, все разузнал, говорит, что жить там можно… Выходные безвылазно у меня провел,  наскучался …

ТАТЬЯНА. Это когда это? Он у меня в выходные был! Мы в сад ездили на его машине. Еще грязь такая была, думали, не проедем. Так что, не сочиняйте тут, не нужно…

ТАНЯ. Мир, ты слышал, это она мне говорит, не сочиняйте! Не сочиняйте вы! Про Испанию как складно поливает, как Горбачев про гласность и новое мышленье. Ты свидетель, мир, я вмешалась, чтобы остановить поток лжи!

ТАТЬЯНА. Не нужно с моим миром разговаривать. Свой заведите, и говорите с ним, а в мой не лезьте, в нем нет места идеалам демократии и туфлям-пепельницам.

ТАНЯ. Конечно, у вас там журнал «Крестьянка», программа «Здоровье», валидол с карвалолом и рассада в майонезных банках. Я не с вашим, я со своим миром беседую! Чего ревнуете? Да, сейчас торгую, но встанет наша экономика на ноги, и буду на балах, в платьях вечерних с шампанским в хрустале… Это вы тормозите нас, все с комсомолом не расстанетесь, вечно молодыми хотите быть! Паровоз ваш вперед улетел…

ТАТЬЯНА. Вы о чем сейчас, деточка? Мне что Александр I, что Берия, я политики не касаюсь, мое дело детей учить, а их учить во все времена нужно, при любом строе.

ТАНЯ. Да-да-да. Все профессии нужны, все профессии важны, я люблю, конечно, всех, но училку больше всех! Учили нас одному, а жизнь другому учит! Лучше про Испанию еще соврите, хорошо у вас про Испанию получается, лучше, чем про школу.

ТАТЬЯНА. А что рассказывать, вам, наверное, Борис все в койке рассказал? Или нет? Или придумали вы? Может, он не посчитал нужным вас известить о нас? Ну, секс у вас, ну бывает, он активный, ему нужно… Но секс не повод, по душам поговорить. Мы-то с ним с первого класса, практически рука об руку. Первая любовь… Так что, куда он от меня теперь, когда вся жизнь практически рядом…

ТАНЯ. Да что вы говорите… Я вас умоляю…

ТАТЬЯНА. Это он говорит… Говорит, что у нас чувство, проверенное годами.

ТАНЯ. Ну, зачем скромничаете, скажите десятилетиями. Только его эти десятилетия интереснее делают, а вас не молодят…

ТАТЬЯНА. Завидуйте тише… Хотя, не сдерживайте себя, завидуйте на всю катушку. По-цыгански завидуйте мне, счастливой женщине. Нам с Борисом завидуйте…

ТАНЯ. Я не ослышалась, нет? У вас разве что-то с моим Борей? Вы не только календарь садовода-огородника вместе изучаете? Вы и по грибы и в бадминтон?

ТАТЬЯНА. А что тебя так удивляет, деточка? Узко мыслишь! А почему, потому что классику в современной обработке слушаешь! Потому что духами отвратными душишься. Потому что у тебя пепельницы и принципы, и рельсы, и экономика… Ладно, твое счастье, что не до тебя сейчас, мне настрой позитивный терять нельзя. Так что, сиди, где сидишь и ко мне не лезь. Дорогие гости нашего города… Как я ее, а… Даже жарко стало… Как будто проспала и до работы пробежалась. Дорогие гости, наш город славится не только изделиями из хрусталя. Пусть мы не Москва, пусть не центр, пусть в чем-то провинция…

Таня взяла в руки стопки, стучит их друг о дружку, громко поет.

ТАНЯ. Ты едешь, отсидев свои шесть лет.
Тебе хозяин вольный выписал билет.
Ты с корешами скоро сядешь за столом,
И, мною проданным, ударишь хрусталем.
Стопочка хрустальная да с водочкой.
Дым от сигареты мимо, лодочкой
Проплывает. Жизнь уже не склеится.
У меня для всех хрусталь имеется.

ТАТЬЯНА. Это что это такое было сейчас? Вы сами написали, да? Да вы не тем занимаетесь, вам же на эстраду надо. Таня Хрусталек! Феерично! Все пересидки ваши! Премия «Блатняк года» заждалась уже. Да, жизнь уже не склеится. Дым мимо лодочкой! Потрясающе! Я ваша навеки, Таня Хрусталек!

ТАНЯ. Таня Хрусталек, значит?

ТАТЬЯНА. Да, дарю идею… С бокалами надо тоньше, поете «Плесните колдовства, в хрустальный мрак бокалов» и тихонечко так их друг о друга бзденьк… Эффект потрясающий, уверяю вас, все дамы ваши! И говорите еще что-нибудь такое : «Точные копии свадебных бокалов князей Голицыных». С руками оторвут!

ТАНЯ. Гуси мои лебеди, нет житья от челяди! Как же нам, красивым, быть? Крылья как не обломить?

ТАТЬЯНА. Я восхищаюсь вами, честное слово. С такой прямотой и с таким упорством можно Китай сюда вывезти, а не только мужчину чужого увести… Да? Что у вас с Борисом моим? Ну, говорите…

ТАНЯ. У нас, с моим Борей – все! И оптом и в розницу, и в обеденный перерыв. И в кухне, и в ванной, и стоя и лежа. Только из уважения к вашим сединам, воздержусь от подробностей, а рассказать есть чего… Жалко вас, правда жалко. И ему жалко… Любовь, рука об руку. Куда деваться теперь…

ТАТЬЯНА. У моего Бориса есть вкус, и он никогда на Таню Хрусталек не позарился бы… Ты едешь, отсидев, свои пять лет! Потрясающе! Практически романс! Белой акации гроздья душистые ночь напролет нас сводили с ума!

ТАНЯ. Вам шестьдесят? Шестьдесят пять? Для мужчины две женщины с разницей в двадцать лет, это не выбор! Он потянется к той, которая моложе! Тут к гадалке не ходи… Боря ко мне потянулся и тянется и ощущает разницу эту и меня ощущает рядом.

ТАТЬЯНА. Да, я поняла. Точно… Я-то все гадала, куда у нас из аптек перекись водорода подевалась. Теперь знаю, на вас вся. Точно, блондинка Таня Хрусталек.

ТАНЯ. Вокруг смеха передача… Шутите, это хорошо, значит, помирать не собираетесь. А то у меня с собой валидолу нет. Чай с бальзамом есть, а валидол не взяла. Буду чай пить. (наливает чай) У меня подружка из Китая крема разные возит, как раз на ваш возраст. Могу телефон по знакомству дать? Не интересуетесь?

ТАТЬЯНА. Дорогие гости пусть хрустальной земли. Наша земля славится не только своими хрустальными умельцами, есть и литературные самородки. Для вас звучит «Ода осени».

О, осень города с названьем Пусть Хрустальный.
О, осень лет моих, спешащих слепо вдаль.
О, осень, отчего твой лик печальный?
О, осень, отчего во мне печаль?
О, осень, ты вершина жизни этой!
О, осень, я за все благодарю!
О, осень, подари мне бабье лето!
О, осень, я любила и люблю!

ТАНЯ. Державин? Баратынский?

ТАТЬЯНА.  Сухомлинский. О, осень…

ТАНЯ. Нет, не конец? Простите…

ТАТЬЯНА. О, осень, пусть живет он долго, вечно.
О, осень, пусть счастливым будет он.
О, осень, я в наряде подвенечном
Готова встретить свой последний сон…

Таня налила чаю. Встала, выпила залпом.

ТАТЬЯНА. Ну, что вы замолчали? Познания по поводу од исчерпаны? Не огорчайтесь, какие ваши годы! Они еще догонят, не сомневайтесь. Напишите и вы своей осени, одиночеству своему.

ТАНЯ. Я вас умоляю… Не собираюсь я себя хоронить, как вы. У меня другие планы…

ТАТЬЯНА. Вы думаете, у меня их не было? И были, и есть… Только у жизни, на нас свои планы, своя у нее разнарядка…

ТАНЯ. Выпейте чаю. Вы замерзли. Холодно.

ТАТЬЯНА. Вы не подумайте, я это все не от злости говорю вам… Хотя, и от злости тоже. Когда светло, суетишься, занимаешь себя чем-то важным, а на самом деле ерундой всякой. Чтобы только не думать… Потом сумерки опускаются, и комок начинает вот тут расти, и тревожно, и телевизор погромче. А ночью свет во всех комнатах включаешь, чтобы пустоту не впустить, чтобы не расползлась она. Найдешь какой-нибудь канал, чтобы бубнили там до утра, ткнешься в подушку… Пожелаешь спокойной ночи всем-всем, кого вспомнишь, и живым и мертвым, всем-всем-всем-всем. И ревешь, ревешь, ревешь, ревешь… Живая вроде, и нет тебя уже, прошло все, и не заметила… Всем-всем-всем-всем…

ТАНЯ. Ну чего вы так… Я же из вредности спорила с вами, не серьезно я… Чего ж вы хороните себя, выглядите хорошо, держите себя, аж завидно… Налить чаю?

ТАТЬЯНА. Я даже заграницей еще не была. Не видела, как там живут они, угнетатели и угнетаемые. Вырваться хочу, понимаешь, сбежать, вдохнуть, успеть… Дура старая, да?

ТАНЯ. Чего старая? Где старая? Зрелая женщина, красивая… На маму мою похожи. Порода в вас есть, не гнетесь никогда… Вы пейте чай, у меня еще один термос с собой есть. Я запасливая, наученная уже. Не плачьте только…

ТАТЬЯНА. Так они сами льются. Чуть себя пожалеешь и началось…

ТАНЯ. А я когда себя жалею, все время про Зою Космодемьянскую вспоминаю. Нам же в школе рассказывали… Вот и сдерживаю себя…

Мимо проносится поезд, горят окна вагонов. Женщины молчат, смотрят вслед.

2.

Поезд. Плацкартное купе. Около стола друг напротив друга сидят Таня и Татьяна Петровна.  Таня смотрит в окно, Татьяна Петровна читает книгу.

ТАНЯ. Вы не видели название? Интересно, что за станцию проехали…

ТАТЬЯНА. Что вы говорите?

ТАНЯ. Станцию, говорю, какую-то проехали, маленькую совсем… Читаете? А я книги слушать люблю. Помните, по радио книги читали? Из школы прибежишь, пару поварешек супа закинешь в себя, ляжешь на диван и слушаешь. Красиво…

ТАТЬЯНА. Я глазами больше. Мне видеть нужно…

ТАНЯ. Значит вы визуал. Я читала про это. Мне нравится все такое, про психологию. Я сейчас расскажу вам. Вы мир, видите через картинки.

ТАТЬЯНА. А вы как-то иначе?

ТАНЯ. Нет, вы дослушайте. Вам нужно всегда видеть собеседника в момент разговора. Любите внимание к себе привлекать. Вот пончо красное у вас. Вы не любите, когда дотрагиваются до вас или когда в пространство личное проникают… Я вот слушать люблю… Я аудиал…

ТАТЬЯНА. Я думала, что все женщины любят слушать. Лишь бы нам мужчины пели…

ТАНЯ. Я вот люблю суровую мужскую лирику. Настоящую такую, чтобы за душу, чтоб до сердца самого доставало.

ТАТЬЯНА. Вы про шансон говорите?

ТАНЯ. Ну да, такое что-то мне нравится. Вы отдыхать или по делам? Я вот, отдыхать только самолетом, чтобы раз и уже отдых начался. А поездами по работе только…

ТАТЬЯНА. Я отдыхать еду в Испанию. Всю жизнь собиралась и вот, еду… Самой не верится…

ТАНЯ. Так поезд только до Москвы идет, вы самолетом дальше?

ТАТЬЯНА. До Москвы доберусь, а там решу. У них же там, в Москве, прогресс, инновации. Может, что уже придумали, что быстрее самолета.

ТАНЯ. Не поняла вас. Вы давно в Москве не были? Я еще в школе с классом ездила. Потом сколько раз собиралась и не вырвусь все…

ТАТЬЯНА. И я в школе, детей возила в школьные каникулы. Красная Площадь, Мавзолей, Царь-пушка, Царь-колокол. Там все теперь по-другому, другой век, другое тысячелетие.

ТАНЯ. Я вас умоляю… Вот, со мной в прошлый раз за товаром женщина-москвичка ездила, она в Домодедово живет, говорит, что все как и раньше… Те же вещи, те же продукты, все как везде, только цены другие совсем. Мы в Москву раньше закупаться ездили, а теперь все в Китае затариваются.

ТАТЬЯНА. У них там время движется, а у нас остановилось совсем. Как бы вам объяснить…

ТАНЯ. Может у вас и остановилось, у меня лично нет. За модой следим, в колее держимся, иначе бы не торговали…

ТАТЬЯНА. Даже каналы телевизионные у нас разные. Есть те, что для Москвы показывают, и другие, что для всех остальных. Страна правильно поделена на часовые пояса. Москва – это современное, настоящее время, а чем дальше от нее, тем дальше в прошлое. У нас время прошедшее. Мы в прошедшем времени, понимаете?

ТАНЯ. Одинаковое везде время! И год, и век одинаковый везде. Чего вы сочиняете?

ТАТЬЯНА. Остановитесь. Отдышитесь. Посмотрите вокруг, тут же увидите все. Это вам так кажется, пока вы бегаете. Все другое, и ритм и запросы. Одно одинаково везде – одиночество. Что в Москве, что во Владивостоке, хоть на Луне. Но для него, опять же, времени не существует, для одиночества.

ТАНЯ. От скуки выдумали себе всякой мути и весело вам. Доказательства есть?

ТАТЬЯНА. Сами все поймете. Жаль, что поздно уже будет, не вернуть ничего…

ТАНЯ. Не надо меня пугать, я не из пугливых. Унылая какая-то у вас история, я просто разговор поддержать хотела, чтобы дорогу скоротать, а вы развезли тут…

ТАТЬЯНА. Я не лезла к вам с разговором, читала себе и все.

ТАНЯ. Ну и читайте дальше. Книга хоть интересная? Может, вы ее для виду в руки взяли, чтобы не лезли к вам с разговорами.

ТАТЬЯНА. Это вы про такое в книгах по психологии вычитали?

ТАНЯ. А опыта у меня жизненного нет, да? Вы это хотели сказать? Что я только из книжек могу узнать чего-то? Нет, это из жизни… Хорошо, что вы спящей не притворяетесь. А то попадешь с какой-нибудь тетушкой в купе, а она, чтобы на ее полку нижнюю не сели, все время спящей прикидывается. Не ест, в туалет не ходит, простынкой голову укроет и лежит.

ТАТЬЯНА. Может, человек болен? Вы-то откуда знаете.

ТАНЯ. Я вас умоляю. Жалко ей, что кто-то на ее месте нижнем сидеть будет. Жаба ее душит… А сказать об этом слабо, видимо, вот и притворяется.

ТАТЬЯНА. (откладывает книгу) Хорошо, я отложила чтение, о чем говорить будем?

ТАНЯ. Вот зачем вы так сразу в штыки? Я разве обидела вас чем-то? Читайте, если хотите, книгу свою. Интересная?

ТАТЬЯНА. Н. А. Козырев. «Причинная или несимметричная механика в линейном приближении». Теория о физических свойствах времени и объективном отличии причин от следствий, советского астронома-астрофизика Н. А. Козырева

ТАНЯ. Вы ученая, ученый? Так сложно вы сказали сейчас… Вам, правда, это интересно? Я снимаю шляпу, это для меня всегда было запредельным чем-то. А книга-то про что?

ТАТЬЯНА. Я не имею к науке отношения. Я простой учитель природоведения, сейчас естествознания, но уже на пенсии. Я не специалист, но могу рассказать, что я поняла, если интересно, конечно. Только вам это зачем?

ТАНЯ. Я вас умоляю… Мне, вообще, про все такое интересно! Я же этого всего не понимаю, не знаю, как оно там, вот и интересно мне.

ТАТЬЯНА. Как бы вам попроще все это… Согласно этой теории, небесные тела, планеты и звезды, представляют собой некие машины, которые вырабатывают энергию, а «топливом» служит время. Чем дольше существует объект, тем больше обретает способность к продолжению существования. Это по теории так… А я думаю, как бы это на нас людей перенести. Вот как бы нам научиться свой возраст перерабатывать и жить дальше.

ТАНЯ. Запредельно… И как, придумали уже? Это фантастика какая-то…

ТАТЬЯНА. Я решила, что главное, это перерабатывать время, не копить его, а расходовать. Вот, начала путешествовать.

ТАНЯ. А деньги откуда, пенсия копеечная, нет? У меня мама пенсионерка, я помогаю, как могу, но чтобы в путешествие ее отправить…

ТАТЬЯНА. Вы немного не понимаете меня, тут дело не совсем в деньгах. Мне вся жизнь потребовалась, для того, чтобы понять одну важную вещь – мне ничего не нужно. Я сейчас образно говорю. Нужно, конечно, чтобы дети и внуки живы — здоровы были, друзья, знакомые. Есть у меня, к примеру, сад или огород, неважно, вот зачем это мне? Есть картошку, помидоры и огурцы? Захотелось помидор, пойди и купи. Времени отнимает уйму, экономического эффекта нет, для чего? Чтобы занять себя, пока шевелишься – живешь. Согласна, но почему именно в огороде нужно шевелиться? Съезди куда-нибудь, посмотри то, что не видел никогда… Мы в заложниках у мифов, машина, огород, гараж, «стенка» импортная, квартира с евроремонтом. А куда это все? Детям? Чтобы выбросили или продали за копейки? Из родительских вещей, когда я их квартиру продавала, храню фотографии, книги и мелочи всякие, на которые ни они, ни я, никогда внимания не обращали.

ТАНЯ. Не надо про родителей, не хочу думать об этом. Вы про время расскажите, мне интересно про все такое…

ТАТЬЯНА. Сейчас, по-вашему, какое время суток? По ощущениям, не задумывайтесь…

ТАНЯ. Вечер, наверное.

ТАТЬЯНА. Почему, вечер? Как вы определили?

ТАНЯ. Темно уже, но спать не хочется, значит, не ночь…

ТАТЬЯНА. Вы воспринимаете время в психологической концепции. Время  является субъективным ощущением и зависит от состояния наблюдателя.

ТАНЯ. Так это хорошо или плохо?

ТАТЬЯНА. Так есть, и это нормально.

ТАНЯ. А вы как время чувствуете? Про меня сказали и про себя давайте…

ТАТЬЯНА. Я его чувствую, оно мне уже как материя, в ощущениях дано. Так же, как и вы, только мы с разных точек смотрим. Прошлое нам дано в памяти, а будущее в ожидании чего-то, в страхе, в надежде. Я вот уже на грани необратимости, все важные события уже были, осталось одно важное, но последнее…  А что за ним будет, спросить не у кого, да и страшно спрашивать.

ТАНЯ. Вот как у вас интересно все, не то, что у меня. В выходные села в поезд в выходные вышла из поезда. Я-то знаю, ради чего суечусь, дети и родители. Так бы тоже в Испанию ехала и читала бы про время.

ТАТЬЯНА. Я сад продала, гараж, где инструмент мужа лежал и барахло всякое. Даже из ямы все эти соленья – варенья доставать не стала. Продала и вот, еду.

ТАНЯ. Не страшно вам, одной в таком возрасте, в чужую страну.

ТАТЬЯНА. Я в этой уже столько повидала, что не страшно.

ТАНЯ. Знаете, мы с мужем моим однажды пришли домой после работы, холодильник открыли, а там луковица, свекла усохшая и остатки сырка плавленого «Дружба». И мы, молча, варили с ним суп из всего этого. Варили, и если потом молча. И спать, молча, легли.  О чем говорить, если итак все ясно. Денег не платят, взять их негде, у всех их нет… Все вот так, как мы… Мы с ним на грани развода уже были, но после супа этого, свекольно-лукового еще долго вместе жили. Объединила нас на время нищета эта. И время у нас у двоих одно было, голодное время. Я шевелиться начала потом, придумывать чего-то там, а он пить начал.

ТАТЬЯНА. Я понимаю, о чем вы говорите…

ТАНЯ. Я вас умоляю. Чего вы там понимаете? Не с вами было, и радуйтесь тихонько, про время придумывайте. Ничего, вот сейчас у нас демократия и рынок свободный…

ТАТЬЯНА. И было не раз и будет еще. И у прадедов и у правнуков…

ТАНЯ. Чего вы заладили, было и будет. Было и всплыло, вырвались и молодцы! Не надо причитать тут, прадеды – правнуки… Едете в Испанию и дорога вам скатертью!

ТАТЬЯНА. Я вас обидела чем-то? Зачем вы так со мной? Я никоим образом не навязывалась вам, читала себе…

ТАНЯ. Ну и читайте, кто вам не дает? До Москвы доберетесь, дальше на НЛО пересядете, и вас вмиг домчат. Время-время – три беремя! Ну и валите все из нашей свободной России,  а мы тут жить будем. Обратно будете проситься, не возьмем.

ТАТЬЯНА. Причем тут это все? О чем вы говорите, да еще в таком тоне…

ТАНЯ. Я же поняла, что вы в один конец едете, все продали и бежите… И бегите, нам тут такие не нужны, у нас тут без вас желающих хватит!

ТАТЬЯНА. Хватит, не сомневаюсь. Не нужно голос повышать, угомонитесь уже, не на митинге…

Поезд дернулся, погас свет. Поезд замедляет ход, остановился.

3.

Железнодорожная станция. Фонарь. У лавки сидит Татьяна Петровна, поодаль Таня. Таня разгадывает кроссворд, Татьяна Петровна читает книгу.

ТАНЯ. Место, где рак свистит… Гора. Подготовка керамики к вечности. Подскажите, пожалуйста… Я тут не поняла.

ТАТЬЯНА. Что подсказать?

ТАНЯ. Подготовка керамики к вечности… Пять букв. Что это значит?

ТАТЬЯНА. Обжиг.

ТАНЯ. Так и писать?

ТАТЬЯНА. Так и пишите.

ТАНЯ. Обжиг. Подходит. Место работы клоуна. Цирк. Конфета для удаления зубов. Ирис. Аптечный пушок. Вата. Вот, подскажите еще. Подсокращенное бессмертие. Много букв. Десять. Подсокращенное бессмертие…

ТАТЬЯНА. Десять букв. Может, долголетие?

ТАНЯ. Дол-го-ле-тие. Подходит, спасибо. Комната в школе. Класс. Метелка в банке с огурцами. Укроп. Дом лицедеев. Театр. Голова скелета? Вы не знаете? Голова скелета, пять букв.

ТАТЬЯНА. Череп. Вы специально такие вопросы мне задаете?

ТАНЯ. В смысле?

ТАТЬЯНА. Подготовка керамики к вечности. Про бессмертие. Теперь про скелет…

ТАНЯ. Чего вы подозрительная такая? Что не знаю, то и спрашиваю. А вы вот знаете ответы… Спросите у меня тоже чего-нибудь, я отвечу.

ТАТЬЯНА. И спрошу… Как вы с моим Борисом познакомились?

ТАНЯ. С Борей моим? Да как, я на дороге с сумками машину ловила, он остановился, подвез. Я на чай пригласила, он зашел. Чаю попил и остался.

ТАТЬЯНА. Так я и думала, выпил и остался. Мужики все такие, выпьют и трава не расти. Ну, а дальше что было. Выпил, остался, а дальше что?

ТАНЯ. Вы про что-то такое спрашиваете?

ТАТЬЯНА. Это у вас с ним с пьяным было. А когда он протрезвел, утром что?

ТАНЯ. А, в этом смысле… Утром я проснулась, ну как утром, к обеду ближе, а его уже нет, ушел. Ну, думаю, хоть так. Хоть сегодня не одна была… А потом подумала, я же номер и марку машины знаю. Спросила у гаишников знакомых, они мне и узнали все. Науку стройных мыслей, подскажите еще…

ТАТЬЯНА. Логика. У вас вот логика какая была, когда искали его? Зачем?

ТАНЯ. Так понравился он мне… Нормальный мужик. Я там, на дороге, минут двадцать стояла и только он остановился. И чай потом и все остальное. Может, судьба! У вас было такое? Встретишь мужчину, и все с ним замечательно так складывается. Судьба!

ТАТЬЯНА. Синий путь это! Пьяная колея, тропка синькина, вот что это!

ТАНЯ. Конечно, вам же есть чему завидовать, вот и злитесь. Чего вы со своей любовью первой не поженились после школы? Детей чего ему не родили? Не тот был Боря мой? Не подходил вашим запросам тогдашним? А теперь понадобился под старые вожжи. Ну, нечего ответить? И замуж, поди, звал, и с цветами караулил.

ТАТЬЯНА. Звал, караулил. Только меня, а не вас. Я не искала его, это он меня искал. Вот этим мы с вами отличаемся принципиально! Да, я выбирала тогда, потому что семья моя за мной стояла. Нужно, чтобы уже отслужил, чтобы работа была, чтобы за каменной стеной быть. Чтобы крыша над головой и полная чаша. Чтобы деток было, куда из роддома принести. Они же все жизнь прожили, они знают, а я кто? Время такое было…

ТАНЯ. И что, всю жизнь с нелюбимым человеком? Стать с ним ложились, просыпались утром, детей ему рожали, рубахи гладили, кормили его, да?

ТАТЬЯНА. Замолчите! Я любила своего мужа и уважала. Он был замечательный человек и отец и муж, если хотите. Он любил нас, он все для нас. Для нас все, вот и пожил мало…

ТАНЯ. А теперь одной беда, Боря парень хоть куда… А он чего нажил? Тоже всю жизнь с женщиной другой. И чего? Она же чувствовала, что нет любви, вот и усохла без нее, съела ее болезнь. И не он виноват, а вы. Слышите! И не вернуть ничего теперь… Вы чужое место рядом с мужем своим заняли, и Боря чужое… А людей не вернуть…

ТАТЬЯНА. Я не слышу вас. Кто вы такая, вообще? Что вы знаете? Кто вам право дал? У вас только черное и белое, полутонов не бывает у вас. Может мы и жили неправильно, только для того, чтобы сейчас друг друга найти. Вам такое не приходило в голову? Может нам сейчас это нужно, а все, что до этого было, это учили нас, как нельзя делать? Так не бывает, по-вашему? Вы-то чего не замужем? Сбежал? Надеюсь, когда детей его носили, любили его или как у вас там получилось? Полежали – народили?

ТАНЯ. Представьте себе, любила и любимому родила. И счастлива, что у меня такие дети и что их отцом был именно этот человек. Да не срослось у нас с ним, времена такие были… У вас свои времена были, у нас свои… И Бориса вам не отдам, на этом закончим. Никуда он от меня не денется, я его так к себе привязала, что прогонять буду, не уйдет!

На перроне появляется девушка лет двадцати. Одета в плащ старомодный, волосы в два хвостика собраны. В руках чемодан.

ДЕВУШКА. Здравствуйте, вы не подскажите, поезда московского не было еще? А то я пешком, темно, туфли еще велики мне, я газет подложила в носок…

ТАТЬЯНА. А зачем тебе поезд, девочка? Уезжаешь куда?

ДЕВУШКА. Мне на сессию надо, я учусь заочно. Защита диплома скоро.

ТАНЯ. А с чего ты решила, что московский останавливается у нас?

ДЕВУШКА. Я говорю, на сессию мне нужно, госы и диплом потом.

ТАТЬЯНА. Вот, у девочки цели, планы…

ТАНЯ. Это все гуд, и цели и планы, только ехать как, на чем?

ДЕВУШКА. Нет, московский будет сегодня, я знаю… Так мне нравится ездить на нем, сядешь, в вагоне темно, спят все. У проводника чаю возьмешь, сядешь у окошка и смотришь в ночь. Все такое вокруг призрачное, можно придумать что угодно…

ТАНЯ. Тогда ковер-самолет выдумай, или НЛО, как пенсионерка наша…

ТАТЬЯНА. Ты точно знаешь, девочка, что поезд будет?

ДЕВУШКА. Конечно, он всегда бывает!

ТАНЯ. Может тебе сказал кто, что будет он?

ДЕВУШКА. Может и сказал… А что?

ТАТЬЯНА. А кто сказал, девочка?

ТАНЯ. Да ясно кто… Чего тут думать то…

ДЕВУШКА. Совсем не понимаю о чем вы… Вы же тоже поезд ждете?

ТАТЬЯНА. Ждем, девочка. Будет, не переживай. Если он сказал, будет, значит будет.

ТАНЯ. Он сказал, да. По секрету всему свету… Боря тебе сказал, да?

ДЕВУШКА. Борис Сергеевич. Он же на железной дороге работает. Вот, был у меня в гостях и сказал. Так не было поезда?

ТАНЯ. Борис Сергеевич, я смотрю, специалист широкого профиля у нас. Не было поезда, видишь, мы тоже ждем. Так что, присоединяйся, вместе ждать будем.

Девушка подходит к лавке, ставит чемодан, садится на него, рассматривает мигающие игрушки.

ТАТЬЯНА. Девочка, прости как вас?

ДЕВУШКА. Танечка. Будем знакомы. А вас как?

ТАНЯ. Меня Таня, а вас… Я — Таня, дама в кумаче – Татьяна Петровна и Танечка у нас теперь есть. Просто матрешка какая-то. Ушанки, водки и балалайки не хватает. Русская экзотика! Я, кстати, тоже Петровна.

ТАТЬЯНА. И я Петровна.

ТАТЬЯНА. Фееричное у нас собрание. Луна в созвездии Козерога, затем в Водолее. Мир, тут три Татьяны, это так нужно?

ТАНЯ. Вы не обращайте внимания, она на пенсии, и с миром беседует. Только он ей не отвечает взаимностью. Вы мне расскажите, Танечка, как вы с Борей познакомились?

ТАНЕЧКА. С Борисом Сергеевичем? Вы его тоже знаете? Мы с ним в самодеятельном театре при Дворце культуры в спектаклях играем. Он хороший актер и человек хороший. Репетиции поздно заканчиваются и он всегда меня до дому провожает. Я его ужином кормлю, чай пьем.

ТАНЯ. Да, он чай любит. И актер хороший. И что вы играете с ним? Он же вам в дедушки годится… Но актер хороший, хоть и в возрасте…

Татьяна Петровна выключает игрушки. Чего-то говорит им, аккуратно заворачивает в газеты.

ТАТЬЯНА. У нас молодых актеров мужчин совсем нет. Они все на бокс, на самбо ходят или в туристическую секцию. Можно сказать, Борис Сергеевич у нас единственный мужчина, ну и режиссер еще.

ТАНЯ. Да похоже на то, что единственный, и не только в театре вашем. Значит, до дому провожает, ужин ест и чай пьет. Еще что у вас с ним?

ТАТЬЯНА. Отрывки друг другу читаем разные, этюды делаем.

ТАНЯ. Вы куда собрались, долгожительница? Замерз что ли зоопарк ваш хрустальный? Укутываете? Вы не хотите про этюды и роли послушать?

ТАТЬЯНА. Я вас не слышу, я вас не трогаю, и вы меня не трогайте. Беседуйте между собой, мне без вас хорошо. Вам есть теперь с кем поговорить, говорите.

ТАНЕЧКА. Красиво как сверкают фигурки у вас… Я не думала, что так красиво бывает. Прямо Новый год, тут у вас, огоньки, хрусталь..

ТАТЬЯНА. У собеседницы вашей попросите, она вам пепельницы-туфельки для Золушек покажет, у нее есть. И споет и спляшет еще. А вы, Танечка, уезжайте насовсем отсюда. Уезжайте, а то когда в следующий раз такая возможность будет. Не возвращайтесь…

ТАНЯ. Собираете и собирайте, не лезьте в разговор наш.

ТАТЬЯНА. Мне хорошо здесь, мне не хочется уезжать. Наоборот, скоро к нам все поедут, когда еще один завод хрустальный откроют. Да вы и сами прекрасно знаете. Люди приедут, создадут семьи, дети появятся. Я этих детей учить буду.

ТАНЯ. Вот меня угораздило сегодня, меж двух огней я сегодня. Танечка, вы не отвлекайтесь на нее, вы со мной поговорите. Было у вас с Борисом чего?

ТАНЕЧКА. Вы о чем спрашиваете?

ТАНЯ. Целовались?

ТАНЕЧКА. Конечно, обнимались и целовались.

ТАНЯ. Это вам по роли так, наверное, нужно было. А вы одна живете? Он ночевал у вас?

ТАНЕЧКА. У меня комната в общежитии. Зачем ночевал? Нет, я пару раз оставалась у него на даче. Мы нашим театром на выходные ездили… (Татьяне Петровне) А вы куда уходите? Вы не будете поезда ждать?

ТАНЯ. Что и требовалось доказать! Мой он! Напугала ты меня, Танечка, прям дрогнуло у меня где-то там. Все, можно выдохнуть, конкуренции нет, и не будет!

ТАТЬЯНА. Вы подумайте, Танечка. Нет, не думайте, уезжайте и все. Не будет ничего тут. Я знаю, не будет. Там еще что-то как-то… На самом деле тоже самое, только выбор больше и время там другое.

ТАНЕЧКА. Нет, я только на сессию и обратно. Тут у меня все, родители, друзья, театр наш, работа, комнату дали… Куда ж я поеду от всего этого!

ТАНЯ. А можно мне в театр ваш записаться? Не поздно мне, примут меня? Я тоже на сцене хочу, мне все говорили, «Танька, ты артистка!». Как думаешь, возьмут меня?

ТАНЕЧКА. А вы почитайте чего-нибудь, стихи например, я послушаю и скажу вам…

ТАНЯ. Я вас умоляю… А чего читать, какие стихи, я и не помню ничего со школы…

ТАТЬЯНА. Я к вам пишу — чего же боле? Это-то все знают, все в школе учили…

ТАНЯ. Да ладно, чего смеяться-то… Нет, серьезно, что ли? Ну, если вспомню, конечно.

ТАНЕЧКА. Вспомните, читайте.

ТАНЯ. Я к вам пишу — чего же боле?
Что я могу еще сказать?
Теперь, я знаю, в вашей воле
Меня презреньем наказать. Чего дальше там, помогайте?

Читают хором.
Но вы, к моей несчастной доле
Хоть каплю жалости храня,
Вы не оставите меня.
Сначала я молчать хотела…

Мимо проносится поезд, женщины смотрят на мелькающие огни.

Плацкартное купе поезда. У стола с одной стороны сидят Таня и Татьяна Петровна, напротив Танечка. Танечка ест бутерброды. Таня и Татьяна Петровна пьют чай из термоса.

ТАНЯ. А Татьяна Петровна говорит, что там, в Москве, время другое. Я вот думаю, ерунда это и время везде одинаковое. Но рассказывает она интересно очень, заслушаешься. Ты, главное, сразу в атаку не бросайся. Присмотрись хорошенько к ситуации, к людям, а уж потом действуй.

ТАТЬЯНА. Надо тут чувствовать, сердце всегда подскажет. А чужой опыт не присвоишь и не научишься на нем. А что оставаться там не хочешь, это может и хорошо, там не все приживаются. А вдруг чужое место займешь рядом с чужим человеком?

ТАНЯ. Ей зацепиться главное, разберется потом кто свой, а кто нет… Город большой, джунгли практически и законы там…

ТАТЬЯНА. А что вы про время рассказывали? Мне про все такое очень интересно. Сама иногда думаю про время.

ТАНЯ. Мне тоже про все такое нравится, расскажи, давай.

ТАНЕЧКА. Смешно, наверное, получится. Выдумки это. Кажется, что я не в свое время родилась. Не в том веке, вот читаю книги, и думаю, надо было мне лет сто назад родиться. Чтобы дом был большой, с высокими потолками, чтобы лестница на второй этаж. А там балкон огромный с видом на море. Я выхожу на него, а там пианино. Я в платье белом, усаживаюсь и начинаю играть. И представляю все это и комок вот тут и плачу. Потому что я не в том времени. У меня комната в общежитии с общим умывальником. Я бы играла «Лунную сонату»  или что такое красивое. И чтобы тюль на ветру развевался и море, и платье белое.

ТАТЬЯНА. Вот если нас с вами сейчас снять на кинопленку или на видео. А потом эту запись посмотреть на магнитофоне, было бы интересно.

ТАНЯ. Я вас умоляю, чего интересного тут в поезде? Вот еще, снимать это…

ТАТЬЯНА. Так вот, если включить видео, а потом начать перематывать, то мы с вами, смотрящие видео это, заметим что, быстро все слишком происходит. А там, внутри фильма, для тех нас ничего не изменится, мы также и о том же говорить будем. И мы, в фильме которые, не узнаем, что мы другие, те, что смотрят, включили перемотку.

ТАНЯ. Вот это точно переведите сейчас… У меня чуть голова не взорвалась, а Танюха жевать перестала…

ТАНЕЧКА. А я поняла, кажется. Вот мы с вами в поезде едем, говорим тут о разном, чай пьем. А те, кто на станциях про все это не знают, про пианино, про занавески, просто поезд мимо проносится и все, они только вагоны и успеют сосчитать.

ТАНЯ. Это понятно, не ясно вам оно зачем? Едем и едем, каждый по своим делам, чай пьем, болтаем, за разговорами и доедем скорее. У меня тут кроссворды есть, давайте разгадывать.

Таня достала из-под матраца газету и карандаш. Татьяна Петровна взяла книгу. Танечка смотрит в окно.

ТАНЯ. Житель Киева. Киевлянин. Выводок семейной пары. Дети что ли? Выводок, придумают же. Настоящая посуда под плов. Казан.

ТАТЬЯНА. Я вот все думала, зачем я столько лет в школе, ради чего? А встретишь ученика своего или ученицу, они чуть не на шею бросаются. Делятся радостью, рассказывают, что и как у них сложилось. И так приятно стает, и слезы… И благодарят меня, что учила их, ругала, конечно, но по делу. Свои дети до сих пор не сказали, мол, спасибо, мама, что вырастила нас таких… Нет, когда за родителей тост поднимают, там понятно, там положено сказать чего-то. А чтобы так, просто позвонить и сказать, «спасибо, мамочка»… Зато ученики говорят.

ТАНЯ. Имя учителя Ганжи? Наверняка знаете, шесть букв.

ТАТЬЯНА. Нестор. Нестор Петрович.

ТАНЕЧКА. Я в нашем самодеятельном театре все мечтаю женщину в возрасте сыграть. Это же интересно, почувствовать себя другим человеком, в другом теле.

ТАНЯ. Недалекая родня пчелы. Оса. Какие-то легкие вопросы остались.

ТАТЬЯНА. Это оттого, что заняться нечем, пенсионерка. Все замечаешь и думаешь обо всем. Раньше бежишь на работу, не до чего дела нет. С работы снова бежишь, ужин готовить, кормить всех. А теперь так…

ТАНЕЧКА. Кажется, подъезжаем куда-то… Огни видно…

ТАНЯ. Да, и чего-то паровоз ход сбросил. Надо выйти, размяться маленько…

ТАТЬЯНА. И я выйду, подышу с вами…

ТАНЕЧКА. Да, надо одеться, прохладно там, на улице. Снова туфли мамины надевать, итак все ноги ими стерла, когда на поезд бежала.

ТАНЯ. Ты от газетки полоски оторви чистые, и приложи к мозолям, они подсохнут у тебя за ночь. У меня мама так всегда делает, я ей лейкопластырь от мозолей в аптеке покупаю, а она газетку прикладывает.

ТАТЬЯНА. Как темно там, словно город брошенный…

ТАНЯ. Сейчас, до станции дотянем, там набегут торговцы, тут бойко у них.

ТАНЕЧКА. Я так на поезде люблю ездить, целое приключение. Хочется от самого Японского моря до Балтики прокатиться на поезде, это же целая жизнь. А попутчики какие, один другого интереснее. Пообщаешься и понимаешь, какая жизнь большая, и какая интересная, страна какая у нас огромная и люди какие живут в ней замечательные. Надо хоть раз каждому человеку проехать на поезде, чтобы любить свою Родину еще крепче, чтобы охранять ее от врагов, чтобы гордость переполняла…

ТАНЯ. Намотаешь по поездам, насмотришься и такое ощущение, что кругом зоны у нас и рынки, толкучки кругом. Нормальные люди самолетами летают, а не носки по поездам нюхают. Чего тут смотреть, товар погрузил, выпил и спать с кем-нибудь по очереди, следить, чтобы товар не утащили. Утащат – беда, всему конец, до конца жизни не выправишься еще и продашь все. А дети и родители не виноваты, что ты спать хотела, что как лошадь ломовая всю жизнь…

ТАТЬЯНА. Трясясь в прокуренном вагоне,
Он стал бездомным и смиренным.
Трясясь в прокуренном вагоне,
Он полуплакал, полуспал…

ТАНЯ. Он суп ест этот, а я слезы утираю, есть не могу и на него глядеть. Сижу, как дура и слезы глотаю. А он ест эту воду луковую. И чего бы у нас не было, как бы мы не ругались с ним, я тут ему все простила и он мне. Беспомощность нас обняла, мы, словно дети были. Большие, взрослые дети и луковая жижа на двоих…

Поезд дернулся, погас свет.

5.

Железнодорожная станция. Фонарь. У лавки сидит Татьяна Петровна, поодаль Таня. У края перрона на чемодане сидит Танечка. Таня протирает шарфом стопки и бокалы, Татьяна Петровна переставляет фигурки на лавке.

ТАТЬЯНА. Вот и хорошо, что так прибежала? Зато все успела. Нужно все основательно, заранее. Приготовиться нужно. Да, нужно… Когда еще такой шанс выпадет? Дети, у нас поезда уже года два как перестали останавливаться. Нет  целесообразности экономической! К нам не едут, от нас уже уехали все. Проезжают мимо и привет! А тут событие, целых двадцать минут поезд стоять будет. Я сейчас подготовлюсь, настроюсь, будто открытый урок у меня и встречу во всеоружии.

ТАНЯ. И продам все, избавлюсь от всего этого богатства хрустального. И мир смотреть… Сбегу на чуть-чуть с одной шестой части суши. А то земля призовет, а и не видела ничего кроме хрусталя нашего и атласа мира. Да, дети? Да, Татьяна Петровна. Хорошо, что свой человек на железной дороге есть, Борис мой. Рассказал мне за рюмочкой чая, что стоять будет… Целых двадцать минут будет… Мой Борис… Успел, рассказал, перед тем как уснул. Молодится все… Переживает, что вот-вот пенсия наступит. Боится ее, нужным хочет быть. А ты итак нужен, мне нужен…

ТАНЕЧКА. Вот и поезд идет. Вот дождались, дети. Сейчас отдам вас в хорошие руки  и на покой. Вырвусь отсюда, убегу. Все мои тетушки в одноклассниках то в Египте с пирамидой в ладошке, то в Турции с верблюдом, то Тайланде с солнышком. Одна я тут гусей с лебедями охраняю. Ничего, последний рывок и будет вам фотоотчет в Одноклассниках. А то я там только с астрами и гладиолусами, кабачками и помидорами.

ТАТЬЯНА. И в хрустале вся! Еще гроб хрустальный и совсем все хорошо будет. Прискачет Царевич Елисей, поцелует, и снова живая буду. Надо как-то уже настраиваться на позитив. Нужно о хорошем думать, чтобы все-все скупили. Хорошо, что я одна знаю про поезд этот, а то набежали бы… И мужчина у меня самый лучший, никому не рассказал про тайну эту, только мне одной сказал. Любит меня… Сердце как колотится, и комок тут вырос. Сейчас проводник дверь откроет, опустит ступеньку…

Открывается дверь, Таня опускает ступеньку, рукавом кофты протирает поручень, спускается на перрон. Следом спускаются Татьяна и Танечка.

ТАНЕЧКА С ЧЕМОДАНОМ. Дорогие гости, нашего города, я приветствую вас на пусть хрустальной земле. Население нашего города тридцать тире сорок тысяч. Пусть тридцать сорок. Важная деталь, в нашем городе исторически сложилось философское отношение к окружающей нас действительности. Пусть Хрустальный, пусть тридцать – сорок, пусть уезжают, пусть не возвращаются…

ТАТЬЯНА С ПОЕЗДА. Вот, что я говорила, тут время остановилось, похоже.

ТАНЯ С БОКАЛАМИ. Вот визитная карточка, герб, символ города – хрустальный гусь. Выполнен он, естественно из хрусталя, но с инновациями. Внутри гуся находится световод и если нажать кнопочку, гусь будет светиться всеми цветами радугу. Такой вот радужный хрустальный гусик. Обратите внимание на фигурку старичка. Это Дед Щукарь, из романа «Поднятая целина», но хрустальный. Мир, они не видят меня, так должно быть? Подходите сюда, я здесь, вот она я, я вам машу гусиком, он всеми цветами радуги вам…

ТАТЬЯНА С ПОЕЗДА. Эй, есть кто тут? Народ? Я приехала, а никто ничего мне не предлагает, вы что тут, не торгуете совсем?

ТАТЬЯНА С ИГРУШКАМИ. (поет на грустный мотив)

Ты едешь, отсидев свои шесть лет.
Тебе хозяин вольный выписал билет.
Ты с корешами скоро сядешь за столом,
И, мною проданным, ударишь хрусталем.

Я не поняла, вы чего, не слышите меня? Вы неделю ехали? Подходите ко мне, у меня товар реальный, в хозяйстве нужный.

ТАНЯ С ПОЕЗДА. Тишина какая стоит, собаки не лают, машины не ездят. Где все?

Три Татьяны с поезда стоят около вагона, молчат, ежатся, смотрят по сторонам, высматривают кого-то. Заходят в вагон, поднимают ступеньку, закрывают дверь. Кто-то протирает ладонью запотевшее окно вагона.

ТАТЬЯНА. Поезд пришел, все как Борис сказал. Только пустой поезд, нет там никого. А я тут целое представление устроила, а никому мои игрушки хрустальные не нужны. И бокалы и стопочки и пепельницы для Золушки. Так нужно, мир мой? Даже проводника нет, двери сами открываются, и ступенька опускается сама. Я же знала, что там у них другой век, другое тысячелетие, инновации. И уехать не получилось… Простите, дети, я вас тут оставлю, мир не без добрых рук, подберут, приютят вас. Я одна должна, мне одной дальше нужно. Вы потом, если интересно вам будет, на перемотке посмотрите, как я дальше. Я сама, сама дальше. Хрустальная туфелька у меня есть, нужно еще гробик хрустальный. И домик из хрусталя с видом на море, с высокими потолками, и лестница пусть хрустальная будет на второй этаж. А там балкон огромный из хрусталя, чтобы море под ногами было. Чтобы я словно по воздуху над морем. Я иду над морем и вижу открытое пианино. Я в платье красивом белом, усаживаюсь и начинаю играть, и так у меня красиво выходит, и музыка такая грустная, что комок вот тут и я плачу и играю-играю-играю. Я играю, и прощения у всех-всех прошу, и доброй ночи всем-всем, кого вспомню, и живым и мертвым, всем-всем-всем-всем. И занавески ветер колышет и не так страшно. И музыка… И я живая вроде, и нет меня уже, прошло все, и не заметила… Потому что я не в том времени. Потому что времени нет. Раньше не было, не хватало его, а теперь не осталось совсем.

Поезд тронулся, медленно набирает ход. На лавке под фонарем сидит женщина. Она закрыла глаза, она играет на воображаемом пианино.

Конец.

Август 2013 г.
Екатеринбург