Владимир Зуев
Домcom
(комедия)
Действующие лица:
ГАЛИНА РУДОЛЬФОВНА – за 50 лет, директор Управляющей компании «Норд-вест».
НАДЯ – 35 лет, председатель Товарищества собственников жилья.
АРТУР – 30 лет, любовник Натальи Михайловны.
АЛЛА – 45 лет, актриса, разведена.
ГРИША – 50 лет, мелкий чиновник.
СЕРГЕЙ – 50 лет, доцент.
МИХАЛЫЧ – 60 лет, сантехник.
ПЕТРОВНА – 70 лет, старшая по подъезду.
ПАВЕЛ – 25 лет, активист.
СВЕТА – 25 лет, активистка.
1 ПАРЕНЬ – реальный пацан.
2 ПАРЕНЬ – реальный пацан.
СТАРИК – дистрибьютор.
СТАРУХА – дистрибьютор.
Комната на первом этаже жилого дома. Офисные стулья, на стенах плакаты «С Новым годом», «С 8 марта», «С 23 февраля», «С Днём народного единства», «С днём Семьи и Верности». Стоят стулья в несколько рядов, на них сидят люди: кто в тапочках и халате, кто в спортивном костюме, есть мужчина в пиджаке и дама в вечернем платье. Все уткнулись в телефоны, на докладчика никто не обращает внимание. Молодой парень лет 30-ти рисует маркером на флипчарте какие-то схемы, бубнит себе под нос – это Артур. Иногда слышны обрывки слов: «Таким образом… Мы получаем… Если совсем примитивно… В общем как-то так…» За столом сидит женщина в деловом костюме и в очках – Галина Рудольфовна, смотрит на людей, потом на Артура. Рядом с ней сидит девушка в джинсах брюках и кофте с капюшоном – это Надя. Она печатает что-то в ноутбуке. Галина встала, ударила папкой о стол, вскочила Надя, Артур оторвался от схем, слушатели подняли головы. Молчание. Из открытого окна звучит улица – трель домофона, лай собак, крики детей, смех, ругань, музыка из автомобиля.
ГАЛИНА. Думаю, что пора голосовать, уважаемые собственники. Всё же понятно… Артур более чем наглядно показал нам преимущества перехода управления от вашего ТСЖ к нашему УК. С нами только плюсы, уважаемые. Ну, чего, голосуем? Кто за «Норд-вест», поднимайте лапки!
НАДЯ. Спасибо, Галина Рудольфовна, за вашу презентацию… Все было более чем… Может, кофе-брейк… Буквально пять минут, чтобы собраться с мыслями.
Мужчина лет 50-ти, в спортивном костюме «RUSSIA», встал, поправил штаны, кофту на животе одернул – это Григорий. Поднял руку с телефоном вверх, оглядел всех.
ГРИША. Это…
ГАЛИНА. Вы «за»? Замечательно! Так сказать, велкам!
ГРИША. Резвая! Хватка это… чувствуется, короче. Я хотел бы покинуть наше уважаемое собрание, мне с Малечкой пора гулять…
ГАЛИНА. Внучка? Вы такой молодой с виду, а уже дедушка. Хорошо сохранили себя!
Женщина в вечернем платье начинает смеяться. Ей лет сорок пять – это Анна. Все смотрят на Анну.
АННА. Простите, не удержалась. Каждый раз смех находит, когда слышу, как он зовёт её на улице: «Малечка, Малечка, иди сюда! Матильда, сука такая, иди ко мне!». Надо же своего бультерьера Матильдой назвать! Вы в честь собаки Фрекен Бок или в честь балерины?
Мужчина лет сорока пяти, в костюме, протирает очки – это Сергей.
СЕРГЕЙ. Это была кошка. Если не уверены, не говорите.
АННА. Что кошка?
СЕРГЕЙ. У Фрёкен Хильдур Бок была кошка, и то в советском мультфильме. А в книге, то есть в первоисточнике, у неё была сестра.
АННА. Вы себе на ночь оригинал читаете, капитан очевидность?! Вы же мой сосед, кажется, из 42 квартиры?
ГРИША. Я не понял, тебе чего имя моей Мали не нравится? Смешно ей! Да, и не нужно это… Короче, оскорблять мои чувства…
СЕРГЕЙ. Простите, о какие чувствах идет речь?! Что, гипотетически, оскорблено?
ГРИША. А ты-то куда, убогий?! Ты комментатор, что ли? Сиди тихо! (Пауза.)
СЕРГЕЙ. Меня зовут Сергей Прокопьевич.
ГРИША. Да блин! Мужик, Прокопыч, и вы, женщина, не принимайте близко к сердцу… Все на нервах, пиндосы еще давят… Короче, я позже зайду подписать…
НАДЯ. Хорошо. Может быть, прервёмся на кофе?
ГАЛИНА. Подождите, мужчина. Собачка, я думаю, потерпит. И с пиндосами разберемся. Вас тут, итак, полтора инвалида, ещё и вы сбежать хотите. Давайте, господа активисты, быстренько проголосуем и разойдемся. Вы, я вижу, мужчина реальный…
АЛЛА. Ага! Нахамил и бежать… (Грише.) Я, может быть, тоже тороплюсь.
СЕРГЕЙ. Свидание? Я стою у ресторана – замуж поздно, сдохнуть рано…
АЛЛА. И я такая добрая,
Влюблюсь – так присосусь.
Как ласковая кобра я,
Ласкаясь, обовьюсь.
СЕРГЕЙ. Сами накрапали?
АЛЛА. Это Гиппиус! Не слышали?
Нет, лучше б из нас на свете
И не было никого.
Только бы звери, да дети,
Не знающие ничего.
ГРИША. Харэ, театралы! Кончай самодеятельность!
АЛЛА. Что бы вы понимали!
Встаёт пожилой мужчина, он в жилетке поверх тельняшки и в брюках – это Михалыч.
МИХАЛЫЧ. Хорош базлать, голосуем и на берег. Я – «за»!
СЕРГЕЙ. А я вот не решил ещё… Что они такого предложили, что вы – «за»? Наливать будут бесплатно?
ГАЛИНА. Если бы внимательно слушали докладчика, то оценили бы перспективы…
СЕРГЕЙ. А вы озвучьте еще раз!
ГАЛИНА. Новая детская площадка, велодорожки, охраняемая парковка у дома, видеонаблюдение, закрытый двор, чистые, простите, необоссанные подъезды… (Михалычу.) Спасибо вам за ваш голос и за доверие.
МИХАЛЫЧ. Доверия-то нет, один хрен обманете, но другие к нам не пришли, а вы чего-то вон изобразили… Народ, один хрен обманут, не эти, так другие… Чего тут выгадывать, давайте голосовать!
ГРИША. Я тоже – «за». (Артуру.) Братан, ты зафиксируй там у себя, что мы, так сказать, волеизъявились…
СЕРГЕЙ. Что вы сделали, простите? А вы оригинал – «Малечка», «волеизъявились»…
ГРИША. Чё?
СЕРГЕЙ. В смысле?
АЛЛА. Вас, кажется, бить сейчас будут!
ГРИША. Я чисто заранее извиняюсь… (Алле.) Скажи своему мужику, чтобы зашёл ко мне, 22 квартира. Я с тетками вопросы не решаю, а с мужика твоего спрошу за гундежь твой.
АЛЛА. И скажу. И зайдет!
СЕРГЕЙ. Ага! Какой зайдет-то? Вчерашний или позавчерашний?
НАДЯ. Друзья, давайте без ругани. Вы, Григорий, пойдите, если вам нужно, а потом подойдёте. Хорошо?
СЕРГЕЙ. Тогда и я пойду. Запишите, что я «воздержался»…
ГАЛИНА. Может, уже проголосуем, если все готовы? Двое «за», один воздержался. Остались двое: вы, дама в вечернем, и вы, Надя.
АЛЛА. Я – «против».
ГАЛИНА. Почему, можно спросить?
АЛЛА. Спросите…
ГАЛИНА. Спрашиваю!
АЛЛА. Может, вы, как лицо вашей компании, мне неприятны…
ГАЛИНА (Показывает на Артура). А он? Он тоже лицо…
АЛЛА. Он не неприятен. Милое такое лицо.
СЕРГЕЙ. Я же говорю, последний шанс… Если мусор в мешках не перестанете у дверей выставлять, то вообще без вариантов. Мужики же, они не тараканы…
АЛЛА. Я?! Я мусор выставляю?!
СЕРГЕЙ. Да! Если бы муж был у тебя, мусора у дверей не стояло бы… Потому что…
МИХАЛЫЧ (Алле). Женщина, голосуй, и отчаливаем…
АЛЛА. Не надо на меня давить, ой, не советую! Не учите меня…
ГРИША. А вот мужик и должен учить! Наши предки так делали, и нам надо…
НАДЯ. Давайте не будем друг на друга давить…
ГАЛИНА. За него проголосуешь? (Берет Артура за подбородок.) Смотри, красавчик какой!
АРТУР. Галина Рудольфовна, почему вы обо мне, как о каком-то…
АЛЛА. Щенке? Да, мальчик! Просто дама с собачкой!
ГАЛИНА. Завидуете?!
АЛЛА. О, мука! О, любовь! О, искушенья!
Я головы пред вами не склонил.
Но есть соблазн, – соблазн уединенья,
Его никто еще не победил.
СЕРГЕЙ. Это вы к чему сейчас?!
ГРИША. Понты дешевые! Нет, я стихи уважаю, если нормальные. Когда понятно про что, когда про жизнь, а так… Либерастня, короче…
АЛЛА. Что, короче?!
НАДЯ. Кто чай? Кто кофе?
ГАЛИНА. Господа собственники, давайте успокоимся слегка и, так сказать, завершимся начатое! Хотите, чтобы у вас в подъезде не ссали и дальше по списку… Голосуем за «Норд-вест» и расходимся! Ну, выше лапки! Кто «за»?!
СЕРГЕЙ. Я – «против»!
ГРИША. Тебя не спросили, ты не вякай! Мы – «за».
Гриша, Михалыч, Надя поднимают руки.
СЕРГЕЙ. А я буду вякать! Я из принципа буду вякать… Вы прямо ископаемое какое-то! Вам бы пиджак малиновый и барсетку.
АЛЛА. Он дома так ходит, ностальжирует!
СЕРГЕЙ. Ностальгирует!
ГРИША. Чё?
ГАЛИНА. Тихо! Суммируем: один – «против», трое – «за». Спасибо за доверие, будем, как говорится, работать, составим дорожную карту и далее по списку.
ГРИША (Наталье). Я это, с деловым предложением… Про стоянку здравая затея, я давно думал. Телефончик скажи свой, порешаем.
НАДЯ. Не расходитесь, прошу вас. Сейчас подпишем протокол решения и тогда можем по домам. Буквально пару минут.
АЛЛА. Где нужно расписываться? Давайте скорее…
НАДЯ. Сейчас распечатают и принесут, я отправила по почте… Тут нет принтера, вы на него не стали скидываться.
АЛЛА. И правильно, стишки из интернета к праздникам печатать?
В комнату входит женщина лет 70-ти, одета в рабочий халат, на голове тюбетейка. Оглядела всех.
МИХАЛЫЧ. Ты чего, Петровна?
ГАЛИНА. Здравствуйте! Проходите… Будем знакомиться… Галина Рудольфовна, директор вашей управляющей компании «Норд-вест».
НАДЯ. Антонина Петровна, вы-то чего не пришли на собрание? Вы же самый активный член… Мы только что большинством проголосовали за переход от ТСЖ к УК… Вы «за»?
Петровна крестится, пятится, выходит, запирает дверь на ключ. Молчание.
МИХАЛЫЧ. Петровна!
ГРИША. Мать, ты чего?
НАДЯ. Антонина Петровна, вы куда?
ГАЛИНА. Это что сейчас было?
ГРИША. Психанула чего-то! (Идет к дверям.) Мать, открой, мне с Малечкой гулять надо. Ты же знаешь, ей нельзя терпеть…
ГАЛИНА (Наде). Это его мать?
СЕРГЕЙ. Подозреваю, что это ласковое обращение к женщине старшей по возрасту.
АЛЛА. Так, немедленно откройте, я опаздываю на встречу…
НАДЯ. Антонина Петровна, откройте нас, пожалуйста!
ГРИША. Петровна, я же к тебе всегда как сын… С добром всегда, ты же знаешь! Меня выпусти, мать, мне, правда, надо!
АЛЛА. Всем надо, единоличник!
МИХАЛЫЧ. Она, если чего в голову вбила себе, не свернет.
ГАЛИНА. Она психическая? Кто она? Зачем? Пьющая?
МИХАЛЫЧ. А хрен её знает! Так-то не замечали вроде. Говорят, раньше она в деткой колонии работала, начальницей. Потом заведующей общежития при заводе. Короче, старая закалка.
НАДЯ. Она у нас вроде старшей по подъезду, за порядком следит. Еще полы моет, мы всем домом скидываемся на зарплату.
АЛЛА. Моет и беседует со всеми, все ей жалуются, а она стучит, наверное, куда-нибудь…
СЕРГЕЙ. Клевета! Она сама ходит, разбирается. (Алла.) Скажете, к вам не приходила? На той неделе была, я слышал, как вы ругались из-за того, что мужики к вам ходят! И курят на площадке…
АЛЛА. А ты завидуешь, что ли? Зашел бы по-соседски… Слабо?!
ГРИША. Тихо! Мать, ну хватит, пошутила и будет…
Артур подошел к двери, постучал тихонько. Тишина. Еще раз стучит. Тишина.
ГАЛИНА. Артур, что ты делаешь?
Артур стучит еще и еще. Тишина.
ГАЛИНА. Артур, я задала вопрос!
Артур стучит снова. Тишина.
ГРИША. Эй, дятел, хорош долбить.
Артур колотит в дверь руками и ногами. Все смотрят на него. Устал. Сел на корточки около стены.
ГРИША. Он, в натуре, какой-то неуравновешенный.
ГАЛИНА. Не трогайте его, у него бывает. Думаю, что-то из детства. (Артуру.) Артур, приведи себя в порядок, соберись…
ГРИША. Сейчас позвоню… (Набирает номер на телефоне.) Порешаем сейчас.
СЕРГЕЙ (Галине). Почему вы думаете, что это детская травма?
ГАЛИНА. Профессиональная деформация – факультет педагогики и психологии детства.
СЕРГЕЙ. Наш университет? А какой год?
АЛЛА. Вечер выпускников у вас? Давайте открывайте дверь. Надежда, у вас же, наверняка, есть номер этой женщины. Позвоните, а то я за себя не ручаюсь…
Надя достает телефон, просматривает контакты.
ГАЛИНА. Я стою у ресторана – замуж поздно, сдохнуть рано…
СЕРГЕЙ. Мне тоже понравилось, в «Одноклассниках» увидел…
АЛЛА (Галине). Вы бы с мальчиком своим разобрались, а то у него, похоже, травма-то возрастная. Насколько вы старше? Двадцать? Тридцать?
МИХАЛЫЧ. У меня номер есть. Только она упертая. Если решит чего, курс не меняет.
ГРИША (говорит по телефону). Привет, это я. Спишь, что ли? А чего трубу не берешь? Короче, у меня тут проблемка нарисовалась, выручи по-братски. Да нет, ничего серьезного. Заперли меня! Ну, вот так… Техничка… Блин, работница клининговой компании… Уборщица…
НАДЯ. Сейчас принесут протокол и откроют…
АЛЛА. Нет, как чувствовала, что не надо сюда идти. У лифта зависла, думаю: выключила утюг или не выключила… А у меня пунктик, я вилку от утюга всегда стучу об стол три раза, чтобы запомнить, что выключила. Теперь застряла тут… Зря вспомнила, что выключила.
СЕРГЕЙ. Точно выключили?
ГАЛИНА. Я заранее извиняюсь, но скажу, как есть. Вы мне неприятны, мне не жаль вас. Так бывает, что у людей, у женщин, возникает взаимная неприязнь, как у нас с вами.
АЛЛА. Это к чему ваш монолог этот?
ГАЛИНА. Я про «чувствовать»… Давно для себя решила, что чушь это – чувствовать. Думать и делать – вот наше спасение!
СЕРГЕЙ. Ну, с этим можно поспорить…
МИХАЛЫЧ. Тише!
ГАЛИНА. Это я так, в плане совета…
За дверью слышны голоса людей. Много голосов.
ГРИША. Вот, братва подъехала, сейчас вызволять будут…
НАДЯ. Это, наверное, мама распечатку принесла…
АРТУР. Это не мама…
ГРИША. Болезный заговорил… Чё, отпустило?!
ГАЛИНА. Что ты сказал, Артур?!
АРТУР. Там не мама…
АЛЛА. А кто там?
СЕРГЕЙ. Кто там… Кто там! Трое из Простоквашино!
АЛЛА. Вы что ли в детском саду работаете?
ГАЛИНА. Тишина! Артурчик, что случилось?
Из-за дверей слышится громкий мужской голос: «Раз, два, три. Проверка!». Такое ощущение, что говорят в мегафон.
ГОЛОС. Представители товарищества собственников жилья и управляющей компании, сохраняйте спокойствие. Это временная мера. Вас скоро откроют.
Молчание.
2.
Офисное помещение на стенах плакаты, стоят стулья, стол. Верхний свет выключен, горят разноцветные электрические свечки, звучит музыка. На столе сидит Светлана. Она в белой блузке, в короткой юбке, в чулках. На голове два больших белых банта, через плечо надета лента с надписью «Выпускник-2010».
СВЕТА. Мужчина, отстаньте. От вас пахнет вредными привычками. Мне неприятно! Не трогайте меня… Помогите! Не трогай! Спасите! Отпусти меня, урод! Насилуют!
Появляется мужчина в облегающем костюме, на голове маска-балаклава, в руках светящийся игрушечный меч – это Павел. Он размахивает мечом, идет к Светлане.
СВЕТА. Мужчина, спасите меня!
ПАВЕЛ. Я не мужчина, я Вежливый человек!
СВЕТА. Окей! Но вы же мужчина, я же вижу! Спаси меня, мой рыцарь!
ПАВЕЛ. Сначала я накажу зло! Иди сюда, зло!
СВЕТА. Какой ты смелый!
ПАВЕЛ. Я справедливый! Добро всегда побеждает зло, детка!
Павел рубит мечом воображаемого противника. Светлана залезла на стол с ногами.
СВЕТА. Получи, фашист, гранату! Так его! Выпусти ему, кишки, вежливый человек! Ты мой герой! Ты мой спаситель! Я хочу, чтобы ты потом тоже меня наказал, легонько, вежливо! Да, накажи меня, мой спаситель!
ПАВЕЛ. Подожди, я должен убедиться, что у него нет сообщников!
СВЕТА. Какой ты ответственный! Меня это так заводит! Скорее разберись с ними и иди ко мне! Я вся горю! Мне кажется, что они сбежали, они испугались тебя! Сними маску, я хочу увидеть твое благородное лицо!
ПАВЕЛ. Ты плохая девочка? Тебя надо наказать?
СВЕТА. Да, я плохо себя вела. Накажи меня, вежливый человек!
ПАВЕЛ. Рассказывай, что ты натворила! Ты не сдала ЕГЭ?!
СВЕТА. Нет, хуже! Я очень плохая девочка…
ПАВЕЛ. Ты слушаешь иностранную музыку, не носишь отечественную одежду, пользуешься импортным смартфоном?!
СВЕТА. Да… Только я еще хуже, накажи меня!
ПАВЕЛ. Что может быть хуже? Говори, дрянь!
СВЕТА. Ооооо! Как грязно ты ругаешься, вежливый человек! Меня это дико заводит! Обругай меня еще, прошу тебя! Я очень-очень плохая школьница!
Павел подходит к Светлане, кладет меч ей на плечо. Светлана садится на стол, снимает бантики.
ПАВЕЛ. Ты перешла на темную сторону, сучка? Тебя завербовали?!
СВЕТА. Да, продолжай, хочу еще… Накажи меня, Сережа.
Павел снимает маску, кладет меч на стол.
СВЕТА. Ты не так понял, Паша. Я хотела сказать, что Сергей тоже…
ПАВЕЛ. Тоже наказывал тебя?! Ну, давай расскажи, как он это делал…
СВЕТА. Зая, ты чего?! Ты всё не так понял. Прости плохую девочку, это я не так сказала. Иди ко мне, накажи меня! Просто мы сегодня разговаривали про Сергея, вот у меня и засело в голове… Не дуйся, зая! Мой вежливый человек! Хочешь, плохая девочка сделает тебе хорошо? Иди ко мне… Плохая девочка хорошо умеет делать хорошо…
ПАВЕЛ. У тебя точно с ним ничего не было?
СВЕТА. Зая, даже не думай! Где он и где я, я всего лишь куратор… Конечно! Только ты, только с тобой. Ты мой начальник, иди ко мне.
ПАВЕЛ. Смотри, если узнаю, не посмотрю, что он начальник регионального штаба. Дам по морде, и вместе уйдем…
СВЕТА. Конечно! Ты первый узнаешь обо всем. Даже если он только попробует! Я давно думала, что ты способен на большее! Давай организуем свою организацию! Ты будешь начальник, а я твоя секретарша. Хочешь такую секретаршу, как я, Сер…
ПАВЕЛ. Сер?! В смысле, опять Сережа? Не понял, ты издеваешься?! Ты специально, что ли? Короче так, завтра сходим на Цвиллинга и расстанемся.
СВЕТА, А что там, зая?
ПАВЕЛ. Сергей всю оперативную память занял?! Мы обещали завтра помочь с освобождением от ТСЖ. Сходим, разберемся и расстаёмся.
СВЕТА. Ну ты чего, зая? Как расстанемся? Насовсем? Давай, не пойдем туда! Не пойдем и расставаться не будем…
ПАВЕЛ. А чего у нас в порфолио есть, кроме митинга против театралов и в защиту животных? Как хочешь, а я у себя в резюме что-то реальное хочу иметь…
СВЕТА. Зая, ты прав! Ты такой умный у меня! Давай обнулим наши отношения и с чистого листа начнем.
ПАВЕЛ. Я, чё, на терпилу похож? Ты с Сережей будешь мутить, а я терпеть?
В офис входят Старик и Старуха. За спинами рюкзаки, на шеях висят беджи, которые мигают разными огоньками. Мужчина и женщина держатся за руки, во второй руке у каждого кружка из нержавейки. Света и Павел не замечают их.
СВЕТА. Не было у нас с ним ничего!
ПАВЕЛ. Клянись!
СВЕТА. Чем?
ПАВЕЛ. Чем-чем… Не знаю чем… У тебя ничего святого нет!
СВЕТА. Есть! Клянусь своим здоровьем: у меня с ним…
СТАРУХА. Не клянись, дочка, нельзя здоровьем клясться. Ни своим, ни чужим!
ПАВЕЛ. Вы, вообще, кто?! Не ваше дело! Пусть клянется! Это важно для меня!
СТАРИК. Здоровье – это важно! Добрый вечер. Простите, что помешали, у вас не заперто было. Мы рады приветствовать вас от лица международного нано-концерна по производству и хранению структурированной воды. Наш организм, как и все живое…
СВЕТА. Ты что, дверь не закрыл?
ПАВЕЛ. Я закрывал…
СВЕТА. А как они зашли?
СТАРУХА. Структурированная вода. Разработка нано-ученых. Прибор для ее производства прост и практичен. Похож на кружку с крышкой. Изготовлен прибор из нано-нержавеющих материалов.
СВЕТА. Мы ничего покупать не будем! Всего доброго!
СТАРИК. Мы не предлагаем покупать, мы делимся радостью! У нас сегодня Событие, мы стали представителями нано-концерна и делимся с вами этой радостью! Хотите посмотреть наш продукт?
ПАВЕЛ. Простите нас, пожалуйста, мы сейчас немного заняты, нам нужно решить кое-что… Вы слышите? Рабочий день уже закончился, мы сейчас уходим. Приходите завтра…
СТАРУХА. Фамилия! Ну?
ПАВЕЛ. Петров… В смысле?! Зачем вы спрашиваете?!
СТАРУХА. Тебя не учили, что старших нельзя обманывать?! Как не стыдно: на рабочем месте разврат устроили… Сделайте инвестиции в свое будущее, порадуйте подарком свое здоровье!
СВЕТА. А вас неплохо подготовили где-то… Это сетевой маркетинг?
СТАРИК. Это нано-бизнес, детка! Сделайте вложение в свое будущее, помогите старикам! Берегите здоровье и честь смолоду! Вас как зовут?
ПАВЕЛ. Павел. За сколько продаете?
СТАРУХА. Мы не продаем, мы предлагаем, а вы инвестируете.
ПАВЕЛ. Понятно, пирамида! Сидит какой-то Ротшильд у себя там, на Западе, а вы тут горбатитесь на него.
СТАРИК. Товарищ, Павел. Мы люди советские и на Запад никогда не горбатились. Это отечественная разработка. Из таких нано-кружек наши космонавты на орбите пьют. Космос, понимаете?!
СВЕТА. Зая, я хочу подарить тебе такую кружку. Сейчас я принесу деньги, у меня в сумочке. Сколько стоит инвестиция?
СТАРУХА. 500 уе. Вам повезло: сегодня одна условная единица равна одному рублю.
ПАВЕЛ. Мне не нужно! Спасибо!
СВЕТА. У меня как раз есть без сдачи…
Светлана идет к сумке, роется в ней.
СТАРУХА (Паше). Обидела тебя? Чужим именем, что ли, назвала?! Вот беда-то! Плюнь и прости… Красивая она. Глупенькая, но это же хорошо, ты-то всегда умнее будешь…
СТАРИК. Валя, ты чего начала? Не смущай товарища… (Павлу.) Вот что скажу… Я когда на Кубе советником был, мы с Че много общались и с Фиделем, конечно… Так вот, однажды Че сказал такой тост: «Витя, желаю тебе, чтобы ты нашел такую женщину, которая будет хозяйкой в доме, королевой в гостях и проституткой в постели». Ты понимаешь, сам Команданте такое сказал. И я запомнил его слова, искал и нашел – вот моя женщина…
ПАВЕЛ. Это вы к чему?
СТАРУХА. Прости ее!
Возвращается Света, отдает Старухе деньги. Старик достает из рюкзака коробку с кружкой, протягивает Светлане.
СТАРИК. Проверьте, пожалуйста, товарищ!
ПАВЕЛ. Спасибо. Я потом.
СТАРУХА. Нам немного не хватает…
СВЕТА. У меня нет больше, я бы дала…
СТАРИК. Мы не побираемся… Нам на дорогу в один конец, хочу жене показать остров Свободы. Там и умереть можно свободными…
ПАВЕЛ. А на Родине уже не умирается?
СТАРУХА. Ну, не будем вам мешать… Поздравляем с удачной инвестицией. Желаем бизнеса и секса, то есть, говоря советским языком: успехов в труде и счастья в личной жизни! (Свете.) Ты уж постарайся, приласкай его как следует! (Паше.) А ты не дуйся!
Старуха отводит Свету.
СТАРУХА. Ты ему ковшик сделай. Приди к нему в ванную, налей водички теплой, мыла жидкого или шампуни. Пусть он свои причиндалы в ковшик опустит, а ты рукой пошебурши под причиндалами-то. Никогда от тебя не уйдет, если так сделаешь!
СВЕТА. Ой, ну что вы такое говорите… Мы просто коллеги…
СТАРУХА. А ты ему, как коллеге, пошебурши…
СВЕТА. Спасибо, всего доброго!
СТАРИК. Патрио о муэрто! Родина или смерть!
ПАВЕЛ. Слова правильные говорите, только с делом расходятся…
СТАРУХА. Сделай ему обязательно!
Старик и Старуха уходят. Павел рассматривает кружку. Света пытается обнять его, он отстраняется.
СВЕТА. Странные какие-то… Сумасшедшие? Секта?
ПАВЕЛ. Предатели! На Кубу хотят! Остров Свободы! Не умирается им здесь, видите ли. (пауза) А чего она сказала сделать обязательно?
СВЕТА. Не важно… Зая, ну прости меня… Прости дуру такую. Куба – это вроде что-то Крыма?
ПАВЕЛ. Дверь закрой.
Света закрывает дверь.
ПАВЕЛ. Значит, ты плохо себя вела?!
СВЕТА. Да, зая, я плохая девочка…
ПАВЕЛ. Значит, тебя нужно наказать…
СВЕТА. Накажи меня… А завтра пойдем на Цвиллинга и накажем ТСЖ.
Павел громко включает музыку, гасит электрические свечки.
3.
Офис ТСЖ. Около флипчарта Галина Рудольфовна и Артур, Надежда, Алла, Сергей. Перед ними стоят Михалыч и Гриша. Напротив них молодой человек лет 25-ти, в джинсах и пиджаке, под пиджаком футболка с Че Геварой – это Павел, и девушка в блузке и юбке – Света. За парой молодых людей стоит Антонина Петровна, она сняла халат, на ней пиджак с медалями. Позади Антонины Петровны два мужчины лет сорока в кожаных куртках.
ГРИША. Пройти дай. Вы кто такие? Вы хоть знаете, кто я такой?
СВЕТА. В данный момент вы член Товарищества собственников жилья, к которому у нашего органа есть вопросы.
ГРИША. Чего? Ну, ты попал, орган! Короче, я сейчас звоню – и вам капец!
Григорий набирает номер на телефоне. Михалыч подходит к Павлу.
МИХАЛЫЧ. Нет, он только по совместительству член, на общественных началах. Так-то он в администрации работает… Вы это, зря бучу заварили. Время не резиновое…
ПАВЕЛ. Это вы правильно сказали, не резиновое… Может, тогда начнем? Сложим добровольно полномочия, ответим на вопросы жильцов и разойдемся.
НАДЯ. Какое-то напряжение чувствуется. Давайте выпьем чаю, кофе и поговорим…
СВЕТА. Мы не говорить пришли!
ГРИША. И тебе капец!
СВЕТА. Мы представляем новый орган управления вашим домом.
НАДЯ. Простите, а что значит, — новый орган? А ТСЖ? А управляющая компания? Мы только вот, до вас, проголосовали…
АНТОНИНА. Домком теперь в доме власть! Неожиданно?! «Которые тут временные? Слазь! Кончилось ваше время».
СЕРГЕЙ. Что вы сказали? Домком? Квантовый скачок в прошлое, назад в Советский Союз? Мы же все уважаем Вас, Антонина Петровна… Что такое произошло?
АЛЛА (Сергею). Сам-то поняли, что сказал?! Скачок какой-то… (Антонине.) Можно, я пойду, у меня горит…
АНТОНИНА. Знаю, где у тебя горит! (Всем.) Хватит, нагорбатились на вас, буржуев!
НАДЯ. Как-то все не туда зашло, друзья! Господа, земляки, жильцы…
ГРИША. Мама, может, обидел кто?! Ты скажи, я разберусь…
АЛЛА. Сейчас же выпустите меня… Мужчины, сделайте что-нибудь!
ПАВЕЛ (смотрит в блокнот) . Вы, кажется, актриса?!
МИХАЛЫЧ. Знаешь, как она стихи читает, – душу выворачивает! Жить не хочется, а потом хочется…
АЛЛА (Павлу). Вы кто такой? Откуда вы знаете, что я актриса? На каком основании… Покажите документы! Да, срочно покажите документы!
СВЕТА. Не нужно кричать, не в театре! Сейчас разберемся, кто есть кто…
СЕРГЕЙ. А почему вы с нами в таком тоне?.. Заперли дверь, поставили уголовников и думаете, это сойдет вам с рук?
ПЕРВЫЙ. Чё сказал, очкарик?!
ВТОРОЙ. Тихо, братан, он нас специально провоцирует.
СЕРГЕЙ. Я тоже требую предъявить документы! По какому праву мы можете нас удерживать тут?!
АНТОНИНА. Все сказал?! Только болтать и можешь. Понятно, почему баба твоя мужика завела. Значит, так, товарищи, не нужно паники…
СЕРГЕЙ. Что вы себе позволяете?! Какого мужика она завела?! Кто дал право?
АЛЛА. Зря я утюг выключила…
ГРИША. Короче, дело к ночи! Сейчас люди подъедут. Лучше по-хорошему выпустите, и я постараюсь забыть про эту канитель… Проход освободите…
Гриша хочет пройти к выходу, дорогу преграждают мужчины в кожаных куртках.
ВТОРОЙ. Осади, уважаемый! Мы тут люди приглашенные, не мы, чисто, решаем…
ПЕРВЫЙ. Быковать не надо… Хочешь чего-то порешать, давай – порешаем…
ГАЛИНА. Григорий, это совсем безбашенные товарищи, даже не пытайтесь. Там в голове броня, похоже, серьезная…
ГРИША. Знаешь их?
ГАЛИНА. Вчера познакомились… Песочницу делили. Чуть в ножички не сыграли, да, мальчики? Вы чего такие грустные сегодня?
АРТУР. Они нас в лес хотели увезти в багажнике, заставить рыть себе могилы!
ПЕВЫЙ. Чё сказал, убогий! За мамочку спрятался, ссышь?
ВТОРОЙ. Ты же сказал, что она ему не мать…
ПЕРВЫЙ. Так спроси у нее сам! Познакомишься заодно. Типа, туда-сюда, хочу с вами шпили-вили…
ВТОРОЙ. Смешно ты сказал: «шпили-вили». Это типа «трах-тибидох»?!
ПЕРВЫЙ. Нет, «трах-тибидох» – это другое…
АРТУР. Придурки!
МИХАЛЫЧ. Петровна, мне кажется, что тут надолго у вас, а у меня жалоба на протечку. Ты бы меня выпустила, чтобы я масштаб бедствия понял. Я туда и обратно.
АНТОНИНА. Знаем мы твою протечку! Сто грамм – не стоп-кран! Сиди давай со всеми!
СВЕТА. Да, давайте все присядем и поговорим. Мы с Павлом представители общественного объединения «Мой дом – моя крепость» общегородской общественной молодежной организации «Внуки Сусанина». От жильцов вашего дома поступило несколько писем с жалобами на произвол ТСЖ, и наше отделение решило…
АЛЛА. Тихо! Чьи вы внуки? Сусанина? Вы это серьёзно? Вы в себе, господа-товарищи?! Быстро открыли дверь и выпустили меня, иначе я звоню в милицию.
ПАВЕЛ. Полицию. Звоните. Что вы им скажете? Что жильцы дома номер семнадцать по улице Цвиллинга решили потребовать у ТСЖ отчет о проделанной работе? (пауза) Вот инициативная группа жильцов, мы общественные наблюдатели. Какие проблемы?
ГРИША. Проблема следующая. Только внимательно наблюдай за моей мыслью, мальчик. Я тебе сейчас нос сломаю, если ты дверь не откроешь!
СВЕТА. Нет, не сломаете, Григорий Викторович. Вы сейчас сядете, успокоитесь и выслушаете наши предложения.
ГРИША. А то чё?
ПЕРВЫЙ. Эй, орать не надо!
ГРИША. Ты хоть понял, кому «эй» сказал?
ВТОРОЙ. В смысле – тише… Он нас провоцирует, братан! Держи себя в себе…
ГРИША. Мать, эти бессмертные с тобой?! Ты скажи им…
АНТОНИНА. Щас, сынок! Скажу! Ты же не хочешь, чтобы в администрации узнали про велодорожки, которые только на бумаге есть?
ГРИША. Чего?! Короче, мама и компания, я с вами тут канителиться не собираюсь! В сторону отошли, пройти дали!
ПАВЕЛ. Идите! Дверь заперта, так что пока мы не получим ответы на интересующие нас вопросы, мы отсюда не выйдем. Поэтому быстрее начнем – быстрее закончим. Мы понимаем, что вы оказались заложниками ситуации… Давайте её разрешим и по домам.
ГРИША. Ты-то чего так жопу рвешь?! Ты даже не из нашего дома…
СВЕТА. Это наша страна, и всё тут наше…
МИХАЛЫЧ. Пойду я, хоть чаю себе налью…
Михалыч подходит к столу, наливает в чашку чай, достает из кармана фляжку, наливает из нее в кружку.
НАДЯ. Антонина Петровна, кто эти молодые люди? Они вас заставили, да?
ПАВЕЛ (смотрит в блокнот). Надежда Геннадьевна, сдайте полномочия… Вы же разумный человек. Зачем вам во все это лезть? Вы же домохозяйка, у вас маленькая дочь…
НАДЯ. Я не домохозяйка – у меня свое дело… Маленькое, но свое! Понятно?! Если говорить казенным языком, я самозанятая… А при чем тут моя дочь?
АЛЛА. Да, интересно, кто им про нас успел рассказать, а, Антонина Петровна?
ГРИША. Зачем ты так, мать? Чем обидел? Я же к тебе с добром всегда…
ГАЛИНА. Павел, вы человек инициативный, но молодой… Глупый пока, я бы сказала… Я вам чего посоветовать хочу… Вы бы в эти разборки не влазили, мы тут сами, по-соседски разберемся… Тут как раз такой случай: сожители разборки устраивают. Вы берите свою подружку и домой, демографическую ситуацию улучшать… Хотя, лучше не надо…
МИХАЛЫЧ. Не родит свинья бобра… Вы в этом смысле…
СВЕТА. Женщина, не нужно так нервничать… И оскорблять не нужно…
СЕРГЕЙ. Нет, нужно! Мы что тут вам, бессловесные? Вы откуда такие взялись, активисты? Прямо, как тараканы, повылазили откуда-то! Не было – и возникли!
ГРИША (Павлу). Слышь, дверь открой, Павлик Морозов!
АРТУР. Мы готовы снять полномочия, если так все напряжены… Ну, я точно готов…
ГАЛИНА. Ну уж дудки, зайки! Хренушки вам! Отсюда я так просто не уйду! Из принципа! Потому что вы подохренели, пупсики! Досвидули!
АЛЛА. Если сейчас, сию минуту не откроете дверь, я вам тут такое устрою! Вы думаете, я по школам стишки детям читаю?! Да фиг угадали! Я много еще где читаю, есть знакомые!
ПАВЕЛ. Вы угрожаете нам сейчас? При свидетелях?
АНТОНИНА. Так, заткнулись все, пока я не разозлилась! (Показывает на Галину.) С этой понятно всё: там в голове машинка для счета денег! А ты-то, Нина, как в это ввязалась? Ты же не такая вроде?! Мама у тебя такая женщина хорошая, дочка – куколка…
СЕРГЕЙ. Чего вы пристали к человеку?
ГРИША. Ты-то куда опять лезешь?
СВЕТА. Вот именно!
ГАЛИНА. Нина, не отвечайте им, они специально вас заводят…
НИНА. Нет, я скажу. Я тут живу второй год… И мне не все равно, тем более у меня дочь. Что у нас было тут? Пустырь во дворе, столик с лавками для пьяниц?! Да, мне неприятно, поэтому и взялась, и организовала Товарищество! Что, хуже стало? И клумбы сделали, и деревья садим, и субботники. Вы же дома у себя прибираетесь, мебель новую покупаете, ремонты делаете… А то, что за дверью, оно ничьё, получается?! Там всё что хочешь можно… И домофоны сделали и видеонаблюдение… Вам, что, ничего этого не надо? Вы в грязи хотите? Вы посмотрите, как в Европе люди живут! Едешь, а вдоль трассы чисто, понимаете? Там коровы пасутся, трава растет, как у нас. Но все ухоженное какое-то, потому что хозяин есть. Смотришь, как будто это что-то сказочное, нарисованное. Понимаете?! И я решила что-то поменять тут, у нас. Мы же нормальные люди… Да, тут, в своем доме, в своем дворе… Но надо с чего-то начинать! Никому же дела не было! Так же нельзя, мы же люди, надо чтобы красиво было… Я хотя бы попыталась… Может, не так, как всем нужно… Вам нужно, вообще, что-то?
ПАВЕЛ. Так чего вы тут сидите, если там красиво так?! Поезжайте… Мы уж тут, сами как-нибудь, в дерьме…
АНТОНИНА (Павлу). Так, заканчивай политинформацию! Никто тебя, Надя, не судит. Делала – молодец. Но, как говорится, «пора и честь знать»… Красиво – это да, но красоту на хлеб не намажешь… Польза-то какая от твоей красоты?
СВЕТА. А я согласна с Павлом: не нравится – давай, до свидания! Без вас обойдемся! У нас свой путь! У нас особая миссия! (Пауза.) «Нас на задворки не загнать! Аршином общим не измерить: у нас особенная стать! Мы будем жить, творить и верить!» (Пауза.) Мы еще всем покажем…
ГАЛИНА. Ну да, вы натворите… Ты еще не всем показала? Ты это, успевай, а то молодость – она такая…
АЛЛА (Галине). Ну, вы то в этом деле понимаете, наверное! (Свете.) Вы бы почитали чего-нибудь… Про путь, про миссию… А то как-то даже неловко за вас…
Первый и Второй оттаскивают от двери Гришу, он сопротивляется.
ГРИША. Отпусти, кому сказал!
ВТОРОЙ. Чё с ним делать-то? Валить?
ПЕРВЫЙ. Чем валить-то? Ты же сам сказал стволы не брать, типа, дело тихое…
АНТОНИНА. Тихо, придурки! Не надо нам тут народ кошмарить! На стул усадите его… (Наде.) Надя, дай чего-нибудь связать буйного, а то так и не поговорим спокойно.
СЕРГЕЙ. Вам чего, Антонина Петровна, подвигов захотелось? Заскучали?
МИХАЛЫЧ. Правда, Петровна, ты чего такое под сраку лет творишь?!
Первый и Второй усаживаю Гришу на стул.
ГРИША. Вот сейчас вы чисто попутали все! Я вам такое устрою… Все огребёте! Мужики, чё стоите-то? Их двое всего, этот молокосос не в счет! Михалыч, Прокопыч, вы чего?
ГАЛИНА. Эй, отморозки, руки убрали от него!
АРТУР. Галина, не надо!
НАДЯ. Может, чаю?!
АНТОНИНА. Сели все! Жопки прижали и не ёрзаем и молчим в тряпочку! (Достает из под пиджака пухлую папку с бумагами.) Вот у меня что! Бомба! Тут про всех вас есть! Каждый божий день зафиксирован! Начиная с того, какая погода была, заканчивая, тем, кто к кому приходил, кто с кем поругался, и дальше по списку… Вы чего думали, что Петровна тут просто полы моет?! Нет, я слежу, чтобы вы тут до конца всё не просрали, как тогда, в девяностые! Вам дай волю, так вы последнее отдадите! Ты вот, Надька, про стол с лавками говорила… Мол, алкаши там сидели. Там папка мой сидел в свое время, и я рядом сидела. И счастливая была, потому что папка рядом. А ты вот решила, что если там убрать всё и пластмассой украсить, то счастья полные штаны будут?! Вам бы только обгадить всё, что до вас было! Интеллигенция! Чего вы вдруг решили, что понимаете, что народу надо? С какого перепугу?! Вы хоть знаете, сколько друг про друга сами написали?! Вы же стыдливые все, свои заявы друг на друга меня просили отнести. Я вам чего, голубь почтовый?! Вот они тут все! Так что сели все быстро и не вякаем!
На улице громко заиграла музыка.
4 .
Офис. Двое мужчин в кожаных куртках пьют пиво из бутылок, едят чипсы.
ВТОРОЙ. Не, реально ты их зашугал сегодня! Этот, который сын её, давай истерить, в дверь биться… А мамаша его, такая… А ты такой, типа, в багажнике сейчас покатаем!
ПЕРВАЯ. Чё, ты бы ей вдул?
ВТОРОЙ. Чё вдул?
ПЕРВЫЙ. Ну, типа, чпокнул…
ВТОРОЙ. А, в этом смысле… Нет, ты чё! Мне так-то есть кого…
ПЕВЫЙ. Да ладно, даже я бы вдул такой мамаше! А ты чё, правда, подумал, что он сын ей? Да ты гонишь! В натуре, не догнал, что они не родственники?!
ВТОРОЙ. А кто? Любовники, типа?! Она же старая… Ну, типа, старше его…
ПЕРВЫЙ. Нет, ну вот чё выделываться? Проиграл – признайся. Ну да, чисто, проиграл. Отыграюсь! И нет вопросов. Чё доказывать?! Понятно же чё…
ВТОРОЙ. Повтори, это… Ну, про понятно…
ПЕРВЫЙ. Понятно…
ВТОРОЙ. Нет, там «жечё» было… Ба-лин. Там было «жечё». Твою мать! «Же», говорю, было и «чё»!
ПЕРВЫЙ. И чё ?
ВТОРОЙ. Ну повтори, не в падлу…
ПЕРВЫЙ. Понятно же чё…
ВТОРОЙ. У тебя так ржачно получается: «понятножечё».
ПЕРВЫЙ. И в чем прикол?
ВТОРОЙ. Забей!
ПЕРВЫЙ. Нет, разъясни: в чем прикол? Я не догоняю, чего ты ржешь надо мной?!
ВТОРОЙ. Да ладно, чё ты завелся? Давай дальше, короче…
ПЕРВЫЙ. Чё короче?! Ты ржешь с меня?! Я тебе клоун типа?
ВТОРОЙ. Ты чё завелся, братан? Я чисто так… Мне смешно просто стало, ты так сказал прикольно «простожэчё». Как «жучок», вот и поржал…
ПЕРВЫЙ. Вот я тебя сейчас завалю, братан, если ты мне не пояснишь, с чего тут ржать! Мне реально не смешно, слышишь?! Я чё тебе педик какой из телевизора, чтобы с меня ржать? Или ты меня за фуфела держишь?!
ВТОРОЙ. Эй, тормози, братан! Ты такими предъявами не кидайся, я же тоже не фуфел!
ПЕРВЫЙ. Не понял сейчас, что значит «тоже»?!
ВТОРОЙ. Тоже не… Понимаешь?! Тоже не…
ПЕРВЫЙ. Тожене… Аааа, угар! Повтори еще раз!
ВТОРОЙ. В смысле?
ПЕРВЫЙ. «Тожене» скажи.
ВТОРОЙ. Чё вдруг?
ПЕРВЫЙ. Чё в падлу? Ты просил – я повторял. А тебе в падлу сейчас?
ВТОРОЙ. Просто не вкуриваю, чё ты угораешь… Говорю «тоже не» и чё?
ПЕРВЫЙ. Той жене… Я устал, я мухожук!
ВТОРОЙ. Сам ты мухожук! Я чё тебе, типа клоун, ржать с меня?!
ПЕРВЫЙ. Ты же с меня ржал! Вот тебе ответочка! Один – один, братан!
ВТОРОЙ. Нет, братан! Теперь я должен сказать, что завалю тебя…
ПЕРВЫЙ. Скажи…
ВТОРОЙ. Если я скажу, мне же придется завалить, а иначе я балабол получаюсь.
В помещение входят Старик и Старуха. За спинами рюкзаки, на шеях висят беджи, которые мигают разными огоньками. Мужчина и женщина держатся за руки, во второй руке у каждого кружка из нержавейки. Первый и Второй не замечают их.
ПЕРВЫЙ. Не понял. Ты чё, валить меня решил?
ВТОРОЙ. А какие еще варианты, братан?! Если скажу, придется валить. Я же не балабол, ты же знаешь. Так что, не вынуждай меня…
ПЕРВЫЙ. Ты меня сейчас под балабола подписал?
ВТОРОЙ. Ты в уши, братан, долбишься?
ПЕРВЫЙ. Ты сказал, что если скажешь, то придется валить, потому что ты не балабол. Было? Было… Получается, с твоих слов, что я балабол, потому что тебя не вальнул!
СТАРИК. Вечер добрый, братва!
ПЕРВЫЙ. Чё?!
СТАРУХА. Мужчины, разговор к вам есть.
ВТОРОЙ. Это кто?! Вы чисто перепутали… Мать, отец, при всем уважении, не до вас сейчас.
СТАРИК. Рамс раскидаем или будем сиськи мять? Это я так, молодые люди, чтобы вы понимали: я по-вашему говорить умею. Мы к вам вот чего принесли…
Показывает кружку. Первый осматривает, отдает второму.
СТАРУХА. Издавна люди умели делать «талую воду», собирали росу и дождевую воду, освящали и очищали воду серебряными предметами. Сейчас структурированную воду делает нано-кружка.
ПЕРВЫЙ. У меня бабуля так делала! В банку кидала серебро…
СТАРИК. Тема, молодые люди, реальная тема! Особенно полезно пить такую воду при стрессах. У вас, я думаю, много стресса.
ВТОРОЙ. Хватает, отец… И чё, чисто воды туда налил и всё? Сколько настаивать надо?
СТАРУХА. Такая вода в несколько раз снижает содержание таких вредных веществ, как свинец, фтор, повышает иммунитет.
ПЕРВЫЙ (Старику). А это… Ну, по мужской части?
СТАРИК. Проблемы? Ты же молодой, вроде…
ПЕРВЫЙ. Чё? Нет, я не себе, в подарок чисто хочу…
СТАРИК. Так и себе возьми! Я вот каждый день могу, иногда по два раза…
ВТОРОЙ. Это чё, вода так действует?
ПЕРВЫЙ. Ты чё уши греешь?
СТАРУХА. Берите, мужчины, ваши дамы будут довольны! И меж собой меньше рамсить будете. А то с таких нервяков друг дружку вальнете, а виной всему стресс.
ВТОРОЙ. Права, мать! Я, чисто, нервничаю много… Работа такая, сама понимаешь. Сегодня одну управляющую компанию с дома нагнали, завтра товарищество собственников разгонять идем. Жилищный вопрос решаем, мать. В натуре – стресс…
СТАРИК. У нас один сиделец был, матерый. Жизнь повидал вдоль и поперек, начал с малолетки, и понеслось. Спокойный был, как удав. А почему?! Ему шныри каждое утро воду дождевую или талую добывали, очищали еще серебром, а потом он пил натощак.
ПЕРВЫЙ. В натуре надо взять. Парочку мне загони, отец.
СТАРУХА. Без базара, родной! Рубль с тебя!
ПЕРВЫЙ. А скидки есть?! Дороговато, мать…
Старик достает из кармана револьвер, крутит барабан, взводит курок.
ПЕРВЫЙ. Ты чего, отец?! Я же так, чисто, по приколу, поторговаться…
СТАРИК. Ствол нужен? Бери, недорого. Могу напрокат дать. Ты хотел его завалить? (Второму). Может, тебе надо? Ты тоже его вальнуть хотел?
Молчание. Старик убирает револьвер.
ВТОРОЙ. Хороший прикол. От души такой… Мне две, матушка. Вот рубль…
ПЕРВЫЙ. И мне две, уважаемая. (Пауза.) Вы сами по себе, отец, или на кого-то барыжите?! Понятно, пенсия маленькая… Нуждаетесь, мать?!
СТАРИК. Мы люди вольные… Себе зарабатываем и сыну засылаем, в неволе он у нас…
ВТОРОЙ. Долго ему?!
СТАРУХА. Не дождемся уже… Помрем.
ПЕРВЫЙ. Мать, чего ты себя заживо хоронишь?!
Подают старухе деньги, она отдает им коробки.
СТАРИК. Ну вот, одуплять стали! Удачи, бродяги!
СТАРУХА. Завязывайте с работой своей нервной, — ищите нормальную работу. У вас, поди, тоже родители есть. О них подумайте!
ПЕРВЫЙ. Родители – это святое! Спасибо за напутствие, мать! От души! Только не мы такие – жизнь такая.
Старик и Старуха уходят. Второй достало кружку, перелил в нее пиво из бутылки.
ВТОРОЙ. Может, не пойдем завтра ТСЖ колпашить?
ПЕРВЫЙ. Очканул?
ВТОРОЙ. Чё сразу очканул?! Ты меня за кого подписать хочешь?!
ПЕРВЫЙ. А чё ты мне порожняк толкаешь, типа, не пойдем?!
ВТОРОЙ. Ну так, чисто, в жизни поменять чё-то… Ребрендинг.
ПЕРВЫЙ. Сам-то понял, чё сморозил?!
ВТОРОЙ. Я так-то в учаге год отмотал – менеджмент. Ребрендиг – активная маркетинговая стратегия. Которая включает комплекс мероприятий по изменению бренда. Одупляешь? Стратегия! Были бандитами – стали кем-нибудь другими…
ПЕРВЫЙ. Это тебе нано-пиво так в жбан въехало?!
На улице слышно сирену. Первый и Второй гасят свет, спешно уходят.
Офис ТСЖ. Все расселись на стулья. За столом Павел, Света, Антонина. Рядом со столом стоит Надя. Михалыч ходит около окон, выглядывает наружу.
АНТОНИНА. Вот, например, клумбы. И чего?!
АЛЛА. А что, красивые клумбы. Желтые и синие цветы, гармонично.
СВЕТА. Вам это цветовая гамма ничего не напоминает?
НАДЯ. Без проблем, можем посадить другие цветы. Я не понимаю сути претензии.
ПАВЕЛ. Предлагаю – белый, красный, синий.
НАДЯ. Давайте проголосуем, хотя это как-то абсурдно. Я советовалась с людьми, которые занимаются ландшафтным дизайном.
СЕРГЕЙ. У нас что, партсобрание?! Какой-то абсурд, ей богу!
СВЕТА. Не богохульствуйт, мужчина. Не упоминай имя всуе.
АЛЛА. А вы его анафеме предайте!
ГРИША. Мать… Простите, Антонина Петровна, чего предлагаешь?
АРТУР. Простите, мы можем пойти?! Вы отменили наше участие в судьбе дома. Мы-то почему должны тут сидеть?
АНТОНИНА. До вас, голуби, дойдет очередь! Убрать надо газон…
МИХАЛЫЧ. Совсем? Мы туда воду с подвала сливаем… И цветам хорошо, и нам не таскать… Два в одном!
НАДЯ. Как мы без газонов?! Это же красиво, зелень…
СЕРГЕЙ. Понятно теперь, почему асфальт вечно грязный. А если дождь – жижа чавкает…
ВТОРОЙ. Слышал, жижа чавкает! Угар! А повторите еще раз?!
СЕРГЕЙ. В цирке, что ли? Почему вы ведете себя, как подростки в пубертатный период?!
ПЕРВЫЙ. Чё сказал?
ГАЛИНА. Так и есть! Все на лицо и на лице – чувствительность к оценке посторонними своей внешности, способностей, умений сочетается с излишней самонадеянностью и безапелляционными суждениями в отношении окружающих. Не узнали себя, продолжить?
АНТОНИНА. Тихо! Не на уроке! Убираем газоны, освобождаем придомовую территорию. В доме 80 квартир, на площадке у дома паркуются 19 машин…
НАДЯ. Рядом с домом есть две платных парковки. Там недорого, я там машину ставлю.
ГРИША. Если бы одна коза из 23 квартиры умела парковаться, еще бы две влазило.
ПАВЕЛ. Подождите, до нее дойдет очередь…
АРТУР. Почему я должен эту фигню слушать?! Пойдемте, Галина Рудольфовна. Они нас вчера не запугали и сегодня ничего не сделают.
СВЕТА. А к вам тоже есть вопросы, не переживайте. Вот, пятый пункт «Спросить с Управляющей компании «Уют», директор Г.Р. Неживых за деньги…»
НАДЯ. Я помню такую компанию. Она до нашего ТСЖ была, ничего плохого сказать не могу… Не хуже других, вроде. А вас не узнала, Галина Рудольфовна. И вы не сказали, что работали у нас…
АЛЛА. О, великая и могучая русская языка! Спросить за деньги! Вам не стыдно, внуки Сусанина?! Кто это писал?!
ГАЛИНА. Да подождите вы… Такой Управляющей компании уже нет… Я закрыла ее…
ПАВЕЛ. А спросить – это наше право, так что не уходите…
АРТУР. А чё ты мне сделаешь? Ты знаешь, кто у меня отец?! Не знаешь! Быстро открыли дверь и выпустили нас!
СВЕТА. Что мы сейчас папами мериться будем?
НАДЯ. Честно говоря, это как-то дико: закрывать нас в офисе и отчет какой-то с нас спрашивать. Может, как-то мирно договоримся, Антонина Петровна?
МИХАЛЫЧ. Может выпьем, чтобы, так сказать, снять напряжение?
АРТУР. Даже я бы сейчас выпил. У вас есть?
МИХАЛЫЧ. Я могу позвонить, поднесут. Ну чего, будем скидываться?!
ПАВЕЛ. Распитие алкоголя в общественном месте, а это помещение является общедомовой территорией, — статья 178 КУоАП…
МИХАЛЫЧ. Я же просто предложил…
ГРИША. Хватит отвлекаться. Предлагаете убрать газон и увеличить парковку? Я – «за», давно пора, а то как сиротки жмемся друг к другу! Давайте голосовать.
АЛЛА. Ну вы-то какая-то жирная сиротка! Мы же не дураки, понимаем, что вам две машины надо впихать – вашу и жены вашей – сиротки. А тротуары куда деть? Мы, смертные, где ходить будем?
СЕРГЕЙ. Так, подождите! Господа, члены правления, мы же с вами вменяемые взрослые люди. Почему мы позволяем двум уголовникам из ПТУ, двум самозванцам, и, простите, пенсионерке, устраивать тут революцию? Вы понимаете весь абсурд? Почему мы молчим?! Я человек с университетским образованием, я доцент…
ГАЛИНА. А они дуболомы, я про пэтэушников… Вчера с ними побеседовала, пришлось один дом отдать. И вы отдадите…
ПАВЕЛ. Мы не самозванцы – нас пригласили. Не нужно оскорблять наши чувства, Сергей Прокопьевич. Тут вот и на вас заявление есть… Пишут, что вы веб-камеру в коридоре установили, чтобы следить за тем, кто приходит к соседке вашей Алле Сергеевне.
АЛЛА. Да, ставил!
СЕРГЕЙ. Чего? Это для безопасности. Я, как мужчина, должен охранять свою семью…Да кто вы такие, чтобы подобные вопросы задавать…
СВЕТА. Мы представители общественной организации…
АЛЛА. Да заткнись ты, представительница! Мужчины, действительно, чего вы сидите? Их трое и вас трое… (Галине.) Да, еще же ваш есть – четверо! Давайте сделайте что-нибудь. Это, правда, какой-то Кафка!
ПЕРВЫЙ. Слышал?! Кавка!
ВТОРОЙ. И чё?
ПЕРВЫЙ. Кавка! Ржач!
СЕРГЕЙ. Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью… Идиотизм! (Алле.) Это вы на меня донос написали?! Значит, я в вас не ошибался, вы такая и есть…
АЛЛА. Ну, какая я есть?!
АНТОНИНА. Хватит базлать!
ГАЛИНА (Грише). Вы-то чего замолчали?! Вы же реальный мужчина! Сделайте что-нибудь… Хотя бы попытайтесь.
ГРИША. Не надо кричать на меня, дамочка. Что вы мне предлагаете? Замочить в сортире и на газоне закопать? Девяностые закончились! Не суетитесь – порешаем…
АНТОНИНА. Вернемся к газонам! Мысль такая – газоны убрать, придомовую территорию разделить поровну на количество квартир. У кого машины нет, может свою территорию продать или в аренду сдать соседу. А может и не сдавать, а использовать для сельхоз нужд – укроп, лучок там…
МИХАЛЫЧ. Лихо ты, Петровна, выдумала. Чего это мы тут такое устроим?! Коммунизм в отдельно взятом дворе?!
ПАВЕЛ. Мне кажется, это абсолютно своевременное решение. Не побоюсь этого слова – инновационное. Иначе как мы можем выровнять крен между доходами населения?! А это нас частично примирит.
СЕРГЕЙ. Ну тогда и детскую площадку поделите! У меня детей нет, мне она без надобности… Имею я право на свой участок на детской площадке? Имею! А дети пусть на дороге играют или дома сидят.
АЛЛА. И у меня детей нет! Давайте делить! Чего молчите?!
ГРИША. Детей у нее нет! Так их же делать надо! А ты стихи читаешь, по ходу, вместо этого! Дети от стихов не появятся…
АЛЛА. Да идите вы со своими детьми…
СВЕТА. Что вы такое несете?! Дети – это святое! Это будущее наше. Как вы, вообще…
АНТОНИНА. Голосуем! Кто «за»?
ПЕРВЫЙ. За детей?! Я воздержусь пока… А ты, братан?!
ВТОРОЙ. В смысле?
ПЕРВЫЙ. Я за детей говорю…
ВТОРОЙ. Понятно, дети, как и мать, – святое…
СЕРГЕЙ. А нам какой интерес голосовать?! Я из принципа не буду голосовать…
НАДЯ. Простите, а мы теперь кто? Вы же отменили наше правление. Какой нам интерес голосовать?! Мне, вообще, к дочке нужно. Она там одна, с мамой…
АНТОНИНА. Так, интерес у вас есть! Если голосуете сейчас, оставляю в правлении Домкома. Интерес простой: члены правления не платят за капремонт дома. Голосуем?
АЛЛА. Совсем не платят?!
МИХАЛЫЧ. Ну, так-то можно проголосовать.
ПЕВЫЙ. Голо-совать… Ржака!
ВТОРОЙ. И чё?
ПЕРВЫЙ. Ты подумай! Не одупляешь?
ВТОРОЙ. В смысле? Чё смешного?!
ПЕРВЫЙ. Я тебе потом разжую. Голо-совать! Угар!
ГРИША. Мы проголосуем уже в натуре или как?!
НАДЯ. Бред какой-то… У меня нет желания участвовать во всем этом…
ПАВЕЛ. Лично вас можем оставить секретарем Домкома или Старшей по дому.
СВЕТА. За красивые глазки такая должность ей? Или у вас свой интерес, Павел?
АРТУР. А нам с Галиной Рудольфовной какой смысл голосовать? Нас вообще тут ни во что не ставят…
СВЕТА. И вам с вашим мальчиком тоже какую-нибудь работу можем найти…
ГАЛИНА. Девочка, ты хоть школу-то закончила? Откуда вы взялись все? Смотрю на тебя и понимаю, что ты одно умеешь – мальчикам приятно делать, да и то, наверное, не вау! Иди – делай, своим делом занимайся, не лезь в то, в чем не понимаешь. Какое-то время пубертатов. Вон сидят два клоуна, вчера которые у меня, типа, бизнес отжали… Олени, ей богу! Сидели мордами в камеру, угрожали мне, обещали в лес увезти. Записано все, мальчики. Этот вон, мутень, Григорий с собакой в честь балерины, ты то чего? Напугали в девяностые? Порешаем! Решала! Так что открывайте дверь, вертела я все ваше сборище.
АНТОНИНА. Ну, складно говоришь. Посмотрим, как оно в суде выйдет…
ПЕРВЫЙ. Какая-то левая тема началась… Валить надо.
ВТОРОЙ. Кого валить?
ГАЛИНА. А при чем тут суд?
ПЕРВЫЙ. Слышал, «суд»! Валим, короче! (Антонине.) Мать, прости, но тут тема левая пошла, мы в таком не подписывались участвовать!
АНТОНИНА. Захлопнись! (Галине.) А кто был генеральным директором в УК «Уют»?
АЛЛА. Нам-то какая разница, кто там был?! Выпустите меня, у меня через пять минут пробы начинаются… Можно сказать, судьба у меня решается, а вы тут…
СЕРГЕЙ. Не со всеми еще попробовали?!
АРТУР. Какой суд, Галя?! Я не хочу в суд, меня же не было тогда, когда «Уют» был.
ПЕРВЫЙ. Ссыкнул пацанчик!
ВТОРОЙ. Очко играет!
ГАЛИНА. Не истери, Артурчик. (Антонине.) Блефуете! Покажите, что у вас там есть…
МИХАЛЫЧ. Может выпьем – тут, похоже, без допинга не разобраться.
НАДЯ. Точно, есть чай, кофе?!
АНТОНИНА. Сядете, как миленькие! И ты, и мальчонка твой… Аферисты!
Артур встает, в руках у него канцелярский нож, он приставил нож к запястью, руки выставил перед собой.
АРТУР. Я порежу себя сейчас! Отдайте все бумаги на Галину и выпустите нас! Считаю до трех и режу себе вены! Раз… Два…
ГРИША. Ты чего, кукушка?!
ГАЛИНА. Артурчик, зая…
ПЕРВЫЙ. Аааааа! Слышал?! Зая! Ржака!
ВТОРОЙ. Не понял юмора…
АРТУР. Я предупредил! Сейчас будет «три»! Если что, это будет на вашей совести!
Михалыч походит сзади к Артуру, хватает его за руки. Первый и Второй забирают у Артура канцелярский нож.
6.
Офис. На столе стоят коробки с нано-кружками. За столом сидит Старуха. Старик ходит по офису.
СТАРИК. Ну что, моя девочка! Еще немного, еще чуть-чуть…
СТАРУХА. Может, тут уже как-нибудь. Там и похоронить некому… Ты уверен, что нам нужно уехать туда?
СТАРИК. Ни в чем ему покоя нет, невесел этот опыт,
Он запер к чёрту кабинет и сам ушёл в окопы.
Спускаясь с партизанских гор, дыша полночным жаром,
В чужой стране погиб майор Эрнесто Че Гевара.
СТАРУХА. Ты это стихи читаешь, когда тебе нечего ответить…
СТАРИК. «Чтобы добиться многого, вы должны потерять все». Не бойся, моя хорошая…
СТАРУХА. Мы всё потеряли, чтобы поехать к твоей молодости, к твое мечте.
СТАРИК. Нужна последняя вылазка, дорогая. Мы сделаем это и будем свободны.
СТАРУХА. Не все вещи еще забрали, так и стоят на площадке. Я ходила сегодня…. Сколько всего мы там накопили за жизнь… Зачем? Для кого? (Пауза.) Мы не можем сейчас уйти: должен прийти покупатель, отдать деньги за нашу квартиру.
СТАРИК. Я просто предлагаю немного заработать на ром и сигары. Не переживай, я всё рассчитал, мы успеем.
СТАРУХА. Получается, что мы зря работали всю жизнь…
СТАРИК. Ты чего загрустила?
СТАРУХА. Мы работали, чтобы купить эти вещи, чтобы как у людей все было… А сейчас получается, что это все зря… Вся жизнь – зря… Так ведь получается?! Там много всего, что мне от мамы осталось… Какие-то шали полуистлевшие, платки… Целый чемодан фотографий… Чьи-то лыжи, коньки… Я даже не помню, откуда они у нас. Почему мы так жили, зачем, для кого?! И наши родители так жили, их родители… Мы не меняемся совсем… Скажи! Почему по кругу всё? И вся жизнь как сквозь пальцы…
СТАРИК. Ну все-все, моя хорошая…
СТАРУХА. Почему я раньше не поняла, что не надо так жить? На работу, домой, на работу, домой, на дачу в выходные или к маме на огород. Как во сне каком-то…
СТАРИК. Ну, мы с тобой по стране поездили и на море были…
СТАРУХА. Я это помню… Куда все остальное делось, между студенчеством института и старостью?! Где это время? Куда делось? Превратилось в кучу хлама?
СТАРИК. Зато теперь нас ничего не держит, так ведь?! Ну, улыбнись! Пойдем, продадим еще пару-тройку нано-кружен нано-чудакам. Ну! (Поет.) Куба – любовь моя!
Остров зари багровой…
СТАРУХА. Песня летит над планетой, звеня:
«Куба – любовь моя!»
СТАРИК. Слышишь чеканный шаг?
Это идут барбудос.
СТАРУХА. Небо над ними – как огненный стяг…
Слышишь чеканный шаг?
Старик обнимает Старуху, целует её. Складывают коробки с кружками в рюкзаки. Старик достал револьвер, покрутил барабан, сунул в карман.
Офис ТСЖ. Все расселись на стулья. За столом Павел, Света, Антонина. Рядом со столом стоит стул, на нем сидит Галина. Михалыч с Артуром втихаря выпивают. Первый и Второй присоединяются к ним.
ПАВЕЛ. Был ли произведен ремонт подъездов согласно смете, на которую ваше УК «Уют» получила от жильцов деньги?
ГАЛИНА. Идите в жопу!
ГРИША. Ну, что за детский сад? Мы же не в суде, так, чисто для себя понять…
АЛЛА. Чего вы к ней пристали? Она же говорит, такой компании больше нет.
СЕРГЕЙ. А чего вы ее защищаете? Совсем недавно она была неприятна вам. Женская солидарность?
НАДЯ. Друзья, давайте хотя бы попытаемся сделать вид, что мы не совсем враги. Нет, ну правда… Я понимаю, что у нас тут такая как бы игра, но не надо переигрывать. А то прямо набросились на женщину.
СВЕТА. При чем тут это? Если бы она была мужчиной, с нее бы спрашивали точно так же… Она как бывший директор тут, а не как женщина.
СЕРГЕЙ. А вы сейчас, как кто? Как женщина или как общественный орган?
ПЕРВЫЙ. Ржака! Молодец очкарик! Общественный орган! Как туалет…
ГРИША. Тихо там! Вы чего? Нашли чего выпить, Михалыч?! (Пауза.) Где деньги, Галя? Ты нам скажи, и разойдемся тихо.
ПАВЕЛ. Как то вы очень неуважительно, Сергей Прокопьевич, отзываетесь об общественных деятелях. Вы думаете, что мы пустое место? Что у нас нет рычагов воздействия? Есть! Лично вам обещаю продемонстрировать их. Вы только что в присутствии всех нас оскорбили девушку, женщину, мать… Оскорбили ее гражданский порыв помочь… Я напишу на вас заявление. А потом посмотрим, кто и какой орган…
ВТОРОЙ. Вот телега так телега! В натуре, мощно!
АРТУР. Я тоже оскорбил вас! Жополизы! Запишите меня: Артур Иванович Пофигистов. Клал на ваш орган свой орган. Я даже могу тебе в рожу дать!
ГАЛИНА. Артур, ты чего, выпил? Не слушайте его, ему нельзя пить совсем…
ПЕРВЫЙ. Молодец! Давай дальше… Не ссы!
ВТОРОЙ. Вдарь ему! Хочешь, мы подержим его?!
АЛЕВТИНА (Павлу.) Пашенька, сынок, вы свою работу сделали, теперь заткнитесь уже. Все наши договоренности в силе, рассчитаемся. Дальше мы тут сами, по-семейному разберемся, без сопливых…
НАДЯ. А есть у вас еще выпить? (Галине.) Вам налить? Михалыч, будь добр…
СВЕТА. Вот к чему приводят разговоры по-семейному. Сейчас все напьются и помирятся. Смысл какой тогда был затевать все это?! Чтобы все закончилось банальной пьянкой? И с чего это вы взяли, Антонина Петровна, что мы должны самоустраниться?
ГРИША. Я не понял: мы ссорится будем или наши денежки кровные искать?
МИХАЛЫЧ. Григорий, ты чего разошелся? Нету денег, проели! Забудь, не вспоминай.
ПАВЕЛ. Я предупреждал, статья 178 КУоАП. Алевтина Петровна, не стоит так… Что за фамильярность, сынок? Чувствую, что вы не сможете тут без нас.
АЛЛА. Вот ты урод! Правильно мальчик про тебя сказал – жополиз!
Какая грусть в кипении веселом!
Знать, оттого так хочется и мне,
Задрав штаны,
Бежать за комсомолом.
МИХАЛЫЧ. Я знаю, грусть не утопить в вине,
Не вылечить души
Пустыней и отколом.
Знать, оттого так хочется и мне,
Задрав штаны,
Бежать за комсомолом.
ГРИША. Началось в колхозе утро. Маяковский в ход пошел!
МИХАЛЫЧ. Есенин Сергей Александрович – великий русский поэт!
СЕРГЕЙ. Знаете, это дело вкуса, не Пушкин, но не будем спорить.
ВТОРОЙ. Блин, красиво! В натуре, за жизнь! Скажи, братан!
ПЕРВЫЙ. Че сказать, братан?!
ПАВЕЛ. Хватит! Заткнитесь все!
НАДЯ. Не кричите, пожалуйста! Не портите нам ауру!
АЛЕВТИНА. Ты охренел, что ли, мальчик?! Чего орешь, не на собрании…
АРТУР. Галина, вставай. Я не хочу, чтобы ты сидела там… Иди ко мне.
ПАВЕЛ. У кого ключ? Сейчас же откройте дверь, мы уходим. Мы не бежим, мы вернемся.
АЛЛА. А что, мое аморальное поведение уже не будем обсуждать? Я же видела: у вас написано там. «Аморальное поведение Антоновой А.А.» Это я, обсуждайте.
НАДЯ. Алла, зачем вы?
ВТОРОЙ. Чего-то интересное, в натуре, намечается.
Павел со Светой идут к выходу, дорогу им преграждает Алла.
АЛЛА. Ну, мальчик, я жду. Обсуждай аморальное поведение тети Аллы. Что со мной не так? Мужчины ко мне ходят? Я даже знаю, кто написал. Вот этот вот, сосед мой… Ему жена рога наставляет, пока он в вузе студенток экзаменует. А ему покоя не дает, что ко мне мужчины ходят… (Сергею.) Ну, чего молчишь?! Смелости не хватает казать, что писал на меня? Трус! И про жену свою ты знаешь, только боишься, что она тебя бросит, никчемного такого. А кто на тебя еще позарится?! Вот и терпишь, рогатик… (Всем.) Да, ко мне ходят мужики! Я что, с ними в подъездах трахаюсь? Нет. Так с чего ради вы решили поучаствовать в моей личной жизни?
ПАВЕЛ. У вас есть дети?
НАДЯ (Павлу). Ну вы и урод! (Сергею.) И вы, Сергей Прокопьевич…
АЛЛА. У меня псориаз есть, а детей нет. Поэтому и нет, что мужики на кожу смотрят, а на меня после этого – нет. Вот я и ищу того самого, который примирится с таким уродством моим. Ну, обсудил?! Скотина! Пошел отсюда, и соску свою забери! Пошли вон! Михалыч, дай мне выпить…
МИХАЛЫЧ. Ну ты и козел, Аркадич. Я к тебе с уважение относился: мол, профессор…
СЕРГЕЙ. Что вы все так на меня смотрите?! Да, написал, потому что считал, что это аморально! Что уставились?! От злости написал, от обиды. Да, рогоносец, неудачник… Разозлился и написал. Сегодня вот выяснилось, что все пишут… Давайте почитаем вслух, кто, что и на кого писал! А то вылупились тут на меня… Идите вы все…
Света прижалась к Павлу. Первый и Второй перегородили дверь.
ГРИША. Блин, ладно, когда бабы истерят, это понятно. Но когда профессора – это перебор. Ау, мы чего-то решать с парковкой будем?
МИХАЛЫЧ. Алла, хорошая моя, выпей. (Подает кружку.) Ты чего? Такая красивая и плачешь. Не плачь! Ты так стихи читаешь, что мне рыдать хочется. Честно… Я тебя даже в «Одноклассниках» нашел, сердечки тебе ставлю всегда. Только я там под другим именем.
ГАЛИНА (Антонине). Ну, чего добились? Революцию сделали, а чего дальше – не знаете? Ну, поделите вы все, и лучше станет?
АНТОНИНА. А ты меня поучи! С тобой в суде поговорим, я этого так не оставлю. Облапошили нас и снова пришли обирать! Нет уж, хватит, дармоеды. Ты руками-то своими хоть чего-то полезное сделала? Только говорить умеете. За счет нас, работяг, живете, жрёте в три горла и не подавитесь! Как бы вы жили, если бы не мы? Если бы не я, не Михалыч, другие простые люди… Которые хлеб растят, уголь добывают, станки делают. Как бы жили вы? Нет, тебе же мало – снова пришла нас обкрадывать! Да обосрались мне твои ремонты подъезда, лифта и придомовой территории. В жопу себе засунь, красоту эту! Всю жизнь жили без этих оранжерей у дома и ничего, как-то людьми выросли. Не стали какими-то предателями или тунеядцами из-за того, что цветы наши мамы садили в побеленные покрышки. И на качелях качались, которые отцы наши из металлолома своими руками собирали. А вам вдруг все покупать приспичило! И срать вам, кто сколько своей стране здоровья и лет жизни отдал, вы же со всех одинаково собираете. И с бабули, и с бугаев здоровых, которые тяжелее телефона не поднимали. Вот поэтому и пришла я к вам сегодня. И этих вот позвала, потому что их много и сила, какая никакая, за ними. Только я не поняла, дура, что им тоже на меня срать. Вот почему я… Потому что вы не умеете по справедливости… Потому что…
НАДЯ. Антонина Петровна, тетя Тоня, давайте я усажу вас. У вас же сердце, вам нельзя…
АНТОНИНА. А вам можно… Зачем этих воров снова хотела к нам пристроить, Надька?
ГАЛИНА. Откройте дверь, звоните в скорую! Артурчик, чего ты стоишь?
АРТУР. Она умирает?
ГРИША. Мать, ты чего? Мы же с добром к тебе все. Говори, что сделать, я исполню…
СЕРГЕЙ. Зачем вы, как с умирающей?
МИХАЛЫЧ. Петровна, ты мне это брось! У нас еще протечка с тобой на первом этаже.
АНТОНИНА. Переименуйте улицу нашу в какую-нибудь нормальную. А то что за Цвиллинг такой… Живите дружно… Я хотела по справедливости, а вон как вышло…
Открывается дверь, входят Старик и Старуха. Они в бейсболках с кубинским флагом, в солнечных очках, за спиной рюкзаки, в руках кружки.
СТАРИК. Добрый день, уважаемые! Мы рады приветствовать вас от лица международной нано-концерна по производству и хранению структурированной воды.
СТАРУХА. У нас сегодня Событие, и мы пришли поделиться с вами этой радостью! Нет ничего важнее здоровья! Наш организм, как и все живое…
НАДЯ. Тише, прошу вас…
АЛЛА. Замолчите сейчас же…
ГРИША. Дыши, мама, дыши… Проверьте, как там пульс…
Первый щупает пульс у Антонины Петровны на одной руке, Второй на другой руке. Одновременно отпускают руки Антонины. Павел и Света крестятся. Следом за ними крестятся Первый и Второй. Молчание.
8.
Офисные стулья, стол. На столе сидит Галина, рядом на стуле сидит Артур, он положил голову на колени Галине, она перебирает его волосы.
ГАЛИНА. Испугался, мой котик. Нет, ты сначала испугался, а потом, как тигр, стал меня защищать. Напугали бандюки моего котика… Хороший… (Пауза.) Уроды! Откуда они повылазили, я думала, что они, как вид, вымерли уже… Козлы-бродяги!
АРТУР. А я думал, что нас убьют… Ну, меня точно! Ты слышала, как они меня называли?!
ГАЛИНА. Тише, котик, тише. Ты не такой! (Пауза.) Нет, какие предъявы тупые! Плати нам за вывоз мусора! Кому?! Его еще в проекте не было, когда я уже в комсомоле рулила! А борзые какие, малолетки! И, главное, не боятся ничего! «Я милицию вызову!». «Вызывай!». «Сейчас позвоню людям авторитетным!». «Звони!». Как вот быть в такой ситуации? У меня первый раз такое… (Пауза.) Нет, но ты у меня молодец… Когда они предложили меня в багажник засунуть и в лес увезти, то ты очень вовремя стал в дверь колотиться… (Пауза.) У нас есть выпить? Налей нам, котик!
АРТУР. А тебя, правда, уже возили в багажнике?
ГАЛИНА. Чего со страху не наговоришь. В багажнике не возили, но веселого много было.
АРТУР. Ты слышала, как они оскорбляли меня, а я не такой, ты же знаешь… Я же не такой! (Пауза.) Чего мы теперь делать будем?
ГАЛИНА. Я же сказала, котик, ты не такой! Налей уже выпить. (Пауза.) Чего делать?! Другой дом в управление будем брать… А тут пусть эти козлы разгребают! Раньше хоть какие-то понятия были, люди берега знали, а теперь?! Беспредел полный! Такое ощущение, что они откуда-то прилетели, гуманойды, мать их! Непробиваемые! Еще моего котика обижали, знали бы, какой он тигр в постели!
АРТУР. Есть хочется… Может, я пойду? Галя, зачем я тебе?
ГАЛИНА. Котик кушать захотел! Котику потрепали нервы! Напугали моего котика… Я думала, что у нас по обоюдному согласию всё. У меня есть – что дать тебе… Куда ты пойдешь? У тебя кто-то появился? (Пауза.) Вот и хорошо! Сейчас поедем, покушаем, потом байкать будем. А завтра с новыми силами за работу. Ты помнишь, что у нас завтра презентация? Это наш крайний шанс, котик!
АРТУР. Последний…
ГАЛИНА. Последняя у попа жена…
АРТУР. Может, тебе что-то другое попробовать?
ГАЛИНА. Мне? Котик перепутал что-то? Котик сливается? Китайским тряпьем торговать? Это я уже проходила… Не бойся, там тихий дом… Презентуемся, осядем там, корни пустим. (Пауза.) Может, сглазил кто – за год второй дом отдаю… Сначала жильцы говнистые попались, все жалобы строчили на меня, теперь бандюки… Надо к бабке или к экстрасенсу какому съездить – карму почистить. И тебя пусть посмотрят…
АРТУР. Зачем я тебе?
ГАЛИНА. Испугался?! Не бойся, я тебя в обиду не дам… Это ты раньше был никому не нужный, а теперь я с тобой. Папка с мамкой бросили котика моего… Как можно было такую лапу бросить…
АРТУР. Ты же любого другого себе найти можешь…
ГАЛИНА. Я старая для тебя, да?! Просто скажи, и разойдемся… Старая?! Говори! Ну, котик! Чего, опять испугался?
Открывается дверь, входят Старик и Старуха, улыбаются. За спинами рюкзаки, на шеях висят беджи, которые мигают разными огоньками. Мужчина и женщина держатся за руки, во второй руке у каждого кружка из нержавейки.
СТАРИК. Понять воду – значит понять Вселенную, все чудеса природы и саму жизнь.
ГАЛИНА. Что, простите?
СТАРУХА. Вода – источник жизни. Оптимальное употребление структурированной воды поможет вам сбросить лишний вес, повысить жизненный тонус и улучшить состояние здоровья.
ГАЛИНА. Вы ошиблись…
СТАРИК. Нано-кружка меняет воду, превращая ее из высокомолекулярной в низкомолекулярную, структурированную…
АРТУР. Мы не будем покупать…
СТАРУХА. Кластер такой воды состоит всего из 5-7 молекул. В процессе структуризации стирается вся негативная информация, очищается память воды.
ГАЛИНА. Уважаемые, вы ошиблись адресом!
СТАРИК. Такая вода обладает высоким растворяющим, расщепляющим и обменным действием. Нано-кружка для структурированной воды…
ГАЛИНА. Артурчик, проводи пенсионеров!
СТАРУХА. Употребляйте структурированную воду при лечении желудочных заболеваний: гастрита, язвы желудка и 12-ти перстной кишки, запорах, повышенной кислотности, диспепсии.
АРТУР. Пожалуйста, идите домой… Мы не будем покупать.
Артур идет к старикам, они пятятся от него. Женщина села на пол, закрыла глаза.
СТАРУХА. Структурированная вода эффективно разжижает кровь, поддерживает в норме кислотно-щелочной баланс, препятствует прогрессированию онкологических процессов и повышает иммунитет организма. Кружку необходимо использовать в каждой семье. Купите кружку! Я не уйду отсюда, пока не купите… Нам нужно план сделать, а вы… Почему все такие бессердечные стали?!
ГАЛИНА. Зачем вы так?! Просто нам не нужны эти ваши, как их…
СТАРУХА. Нано-кружки… Структурированная вода, берите… Нам нужно купить билет на Кубу. Дайте нам возможность хотя бы умереть свободными!
СТАРИК. Валя, пойдем… Зачем ты… Пойдем, моя хорошая… Не надо…
АРТУР. Может, купим?! В новый дом с новыми кружками… Ты же сама про карму говорила, может, поможет…
СТАРУХА. Сын ваш правильно говорит… Купите, не пожалеете…
ГАЛИНА. До свидания! Сынок, купи кружку, уважь старость…
СТАРИК. Мы с Валей все свои болячки этой водой лечим. Чудо-кружка!
Старик помогает Старухе встать. Артур достает деньги, отдает их Старухе. Старик достает из рюкзака коробку, подает Артуру.
СТАРИК. Проверьте, пожалуйста. У нас все без обмана, гарантия есть…
СТАРУХА. Какой у вас красивый сын!
ГАЛИНА. Хотите выпить? Не стесняйтесь, подходите… Сынок вам нальет.
АРТУР. Не нужно проверять, спасибо. У нас был тяжелый день…
СТАРИК. Там в коробке инструкция, вы почитайте, от всего лечит…
ГАЛИНА. Он мне не сын…
СТАРУХА. Здоровья вам, счастья…
СТАРИК. Пойдем, Валя! Спасибо вам, всего доброго!
ГАЛИНА. Это мой любовник, слышите, женщина?!
СТАРИК. Простите нас…
СТАРУХА. У нас план, минимум одну продать нужно…
АРТУР. Все нормально, мы понимаем. До свидания…
Старик и старуха уходят.
ГАЛИНА. Уходи…
Молчание.
ГАЛИНА. Что ты можешь мне рассказать, мальчик мой? Что тебе хочется своим упругим пока телом прикасаться к другому упругому телу? Ты думаешь, я не знаю этого? Я была такая как ты, молодая и упругая. Мне было столько же, сколько тебе, когда я стала жить с немолодым и неупругим. Глаза закрываешь, и почти не противно. Ты же можешь представить кого угодно. Только запах все портит. У молодого тела другой запах, мальчик. Ты сейчас этого не понимаешь пока, подожди, скоро поймёшь. Вроде бы какая фигня, запах, мы на дню пропускаем через себя миллионы запахов. Но этот – другой. Что-то неуловимое, когда точно понимаешь, что это не молодое тело. И своё мы тоже по запаху понимаем. Как животные, мальчик. Мы животные, слышишь? Я – сука, которая подсознательно хочет потомства. Я бы и рожала, если бы рядом был тот, кто даст им, всему помету, еду и крышу. Понимаешь? Чего ты меня не заткнешь? Чего слушаешь эту хрень! Я просто тепла хочу, чтобы прижаться и затихнуть. Чтобы от него родным пахло, чтобы тепло было, чтобы страха не было. Ты «братков» сегодня испугался, так это фигня, мальчик. А вот когда тебе под полтинник и рядом нет твоего, тогда страшно! И хочется сдохнуть прямо сейчас, чтобы не быть так, такой… Потому что так неправильно, так не должно быть, когда тепла нет. (Пауза.) Бизнес-леди, стерва бездушная типа… Так это всё от пустоты, от одиночества это. Думаешь, мне не хочется дома сидеть и ужин готовить? С работ ждать, рубашки гладить… Я бы как собака лежала и ждала его, понимаешь?! Лежала бы, пока не умерла от тоски. (Пауза.) И умереть боишься, потому что страшно, что там уже не будет варианта встретить это своё…
Артур закрывает дверь, выключает свет. Подходит к Галине, обнимает ее. Слышно, как на улице воет автомобильная сигнализация.
9.
Офис. Стол стоит посередине. На нем стоят бутылки, закуска. Все расселись вокруг. Во главе стола сидит Антонина. У всех в руках нано-кружки.
АНТОНИНА. Ну что, за консенсус?
СЕРГЕЙ. Какая теперь у нас форма правления?
ГАЛИНА. Домком, действующий на основании устава, утвержденного общим собранием собственников жилья. Часть полномочий домкома делегирована тем же уставом Управляющей компании «Норд-вест», под наблюдением общественной организации «Уют» общегородской общественной молодежной организации «Внуки Сусанина».
ПАВЕЛ. Надо «Норд-вест» перевести на русский. Мы же не где-то там – мы тут!
АЛЛА. Северо-запад. А что это принципиально меняет?
СВЕТА. Это поддерживает наши корни, устои…
АРТУР. Не продолжайте, там у вас длинный список.
ГРИША. Я чего хочу предложить… Предлагаю первым президентом Домкома избрать Антонину Петровну и назначить ей пенсию…
МИХАЛЫЧ. Я – «за»… Кстати, предлагаю улицу Цвиллинга переименовать в Сусанина.
ПАВЕЛ. Мы не голосуем, мы ставим перед фактом.
СЕРГЕЙ. А как будут производиться перевыборы домкома?
СВЕТА. Согласно уставу. Если пропишем в нем, что выборы возможны, значит, возможны. Если нет, то бессрочно.
НАДЯ. Как вы себя чувствуете, Антонина Петровна?
ГРИША. Господин президент!
АЛЛА. Какой тонкий подхалимаж! Значит, будем теперь жить на Сусанина. Это что, нужно будет паспорта всем менять?
АРТУР. А куда старики делись? И эти, братки которые…
ГРИША. Соседние дома пошли окучивать, нано-кружки свои впаривать. А что, реально эта хрень работает?
МИХАЛЫЧ (рассматривает коробку). Разработка нано-ученых. Нано-кружка для производства структурированной воды. Изготовлена из нано-нержавеющих материалов.
ГРИША. Из нержавейки что ли?
НАДЯ. А мы можем нашим домкомом проголосовать за велодорожки и площадку для йоги и медитации?
АНТОНИНА. Гравий выпишем, велосипедистам лопаты дадим… Раскидают по дорожкам гравий – будут дорожки. А вот с йогой этой – не знаю. Чего там нужно?
НАДЯ. Уединение. Природа.
ПАВЕЛ. Я думаю, что надо изначально радеть о традиционных ценностях. Йога – это же не наше, я бы сказал, совсем чуждое нам.
АЛЛА. А что наше? Есть какой-нибудь достойный аналог йоги?
АНТОНИНА. В огороде поработаешь на шести сотках, и никакой йоги не надо.
СЕРГЕЙ. Это неправильно, я считаю. Откуда в нас эти подростковые реакции? Это что-то уходящее в детский эгоцентризм. Когда познанием управляет дологическая убежденность: «Если я этого не признаю, значит, этого нет».
ГАЛИНА. Мы все, по-моему, занимаемся отрицанием… Разве нет?! А цель одна – сделать жизнь менее неприятной! Значит, мы все подростки?! Как-то так получается?
ГРИША. Хватит, завели шарманку! Давайте выпьем уже и по домам. За Домком!
АЛЛА. А я могу организовать бесплатную театральную студию для детей при нашем доме? Мы можем это прописать в уставе?
СВЕТА. Только вы будете подконтрольны нашей общественной организации.
АЛЛА. С чего это ради?
ПАВЕЛ. Вы же при нашем доме хотите студию, а дом под наблюдением общественной организации «Уют». Всё по закону.
АРТУР. Галина, прости меня.
ГАЛИНА. Ты опять выпил?
АРТУР. Я наговорил тебе вчера, прости. Ты не старая…
СЕРГЕЙ. А вот эти старики, они , похоже, вышагнули из нашего общего пубертата, только в другую сторону…
ГРИША. Чё сказал?!
СЕРГЕЙ. Это, наверное, и есть счастье. Алла, простите меня, пожалуйста…
НАДЯ. Ну, за счастье!
Открывается дверь, входят Старик, Старуха. Следом входят Первый и Второй, несут в руках шашлык на шампурах, бутылки, еду в пакетах. Алла, Надя и Галина достают еду, выкладывают на стол.
ПЕРВЫЙ. Мы там такой кипиш сейчас устроили! Ну, отец, ты, в натуре, крутой!
АНТОНИНА. Что еще случилось?
СТАРИК. Истинным революционером движет великая любовь. Невозможно себе представить настоящего революционера, не испытывающего этого чувства! Два дома перешли от своих ТСЖ под управление Домкома! Ура, товарищи! Ну, наливайте нам посошок, и мы на Кубу! Да, моя хорошая?!
ВТОРОЙ. Во дает! Революционер! Мне бы так в его годы!
СТАРУХА. Я хочу сказать тост. Бросайте всё! Бросайте и бегите…
ПАВЕЛ. Ну началось! Давайте, уезжайте все, мы тут сами…
ПЕРВЫЙ. Слышь, притухни! (Пауза.) Говори, мать!
СТАРУХА. Барахло бросайте, бросайте тех, кого не любите, бросайте работу, которая не по душе… Что-то есть такое важное, кроме всего этого… И ты как на привязи, как во сне, по кругу ходишь, ходишь… Потом – раз, и не жил вроде, а уже умирать пора… Чего-то такое есть, я знаю… На него всегда времени нет, почему-то. Но оно есть! Правда! Вот за это я и хочу выпить… Наверное, это и есть свобода…
СТАРИК. За свободу! «Освободителей не существует. Люди сами освобождают себя».
Все чокаются, выпивают. Артур включает музыку на телефоне. Звучит грустная и красивая песня «Hasta Siempre Comandante Che Guevara». Старик танцует со Старухой, Артур с Галиной, Сергей с Аллой, Павел со Светой. Михалыч выпил, встал, оттеснил Сергея, танцует с Аллой, обнимает ее. Гриша что-то шепчет Антонине, которая отмахивается от него. Первый и Второй выпивают и едят.
Конец