Владимир Зуев

ПОСЛЕ НАС

цикл стихотворений

***

говорит говорим говорю
проводили закат зарю
двое встретили в тишине
никому ни тебе ни мне
ничего не догнать уже
мы запутались в витраже
чёрно-белом январь зима
снег заполнивший закрома
стает к маю и всё пройдёт
пустота безнадёга лёд
говори говори говори
эти мёрзлые фонари
за окном не пускают сны
и февраль ещё до весны
пережить и не видеть льда
только не говори никогда
никогда так нельзя говорят
мы молчим тишина снегопад

***

заморозь уже всё вокруг
а чего тут просвета нет
зубы лязгают стук-постук
и скрипит под ногами снег
если вышел вдруг по нужде
в эту стужу под небосвод
а тебя и не ждут нигде
и обида вмерзает в лёд
я не плачу от ветра я
я не плачу само само
и пустые дома стоят
вдоль дороги и всё равно
есть наверное кто живой
в этой мёрзлой пустой ночи
задыхаюсь иди не стой
в двери-окна стучи стучи
зубы лязгают стук-постук
слабый маленький человек
заморожено всё вокруг
и скрипит бесконечный снег

***

Тюльпанам, зря, ты не обрадовалась, зая.
Тюльпаны, зая, чисто не гвоздики…
А розы я, вообще, не понимаю,
и ценник, блин, у роз, в натуре, дикий.
Короче, я поздравил от души, от сердца.
По ходу, миссия невыполнима, зая?
Я в гаражах мог с мужиками греться,
но я с тобой, культурно отдыхаю.
Короче, зая, завтра будет поздно —
девятое число… Скажи спасибо
за этот день подругам — Кларе с Розой.
И мне, что я по красоте тебе красиво
сегодня сделал — тортик и тюльпаны,
и трезвый… Ну, почти. В натуре, зая,
и день ваш этот женский чисто странный,
я ни фига его не понимаю.
Короче, вот цветы, и доброй ночи…
ТортОм бухло закусим с мужиками.
Я долг свой, зая, выполнил, короче…
Один-один, все ровно между нами.

***

март субфебрильная температура
маетно и без причин беспокойно
мира структура в марте неоднородна
чувствую не понимая слова структура
митинг молебен общенародный
был не ходил не участвовал значит
не был решением чьей-то задачи
вышел за скобки но вышел достойно
кажется мне не пойму не уверен
в смысле происходящего рядом
это простуда скрипучие двери
боль головная не надо не надо
не открывайте не трогайте тише
тише смотрите на акварели
в мартовском небе качели летели
выше и выше и выше и выше
не понимая слова структура
маетно и без причин беспокойно
я пребываю в спасительной нише
март субфебрильная температура

***

Глазами законопачены щели вагона.
Дом остаётся здесь, за чертой перрона.
Будущее беспросветно, определенно —
март остаётся здесь. Остаётся дома
прошлое, настоящее, детство, радость.
Поезд качнулся в бездну, и не осталось
шанса, что преступление не совершится.
Боль переходит грань, впереди граница.
Многое впереди… Сквозь вагона щели
видно чужую землю, снега, метели
и беспризорный край без конца и края.
Март остаётся дома, не умирает
март, и его безвременье беспросветно…
Несовершенно время, и незаметно
круг повторяют стрелки на циферблате.
Значит, они вернутся — однажды, в марте.
Таллинн 26.03.2019

***

Пришёл апрель, могу гулять без шапки.
Могу не прятать пиво, сигареты —
уже за сорок. Замечать приметы
зачем-то стал, зачем-то снились маки
под снегом, я искал дорогу,
я шел сквозь них, и ноги леденели.
Нет, сон пустой в конце пустой недели.
Похолодает, к ночи тянет ногу.
Красиво ночью — звёздно и пустынно,
но отчего-то жаль себя немного…
Сезонная весенняя тревога —
последняя нестаявшая льдина —
под ложечкой. Вот-вот зазеленеет,
и лёд растает, так бывает в мае…
Я ощутил, как время изымает
мои минуты и бежит быстрее
зачем-то… Снова видел маки,
к чему… Куда-то спрятал сигареты…
Все время прячу… Чёртовы приметы…
Апрель. Не помню… Холодно без шапки…

***

Зачем нам Боливия, Че? Тишина. Команданте, ответь…
Мы ходим, и ходим, и ходим, и ходим кругами.
Нам смерть приготовила жёлтую-жёлтую твердь
и тайною шлюхой тихонько живёт между нами.
Зачем мы в Кебрада-дель-Юро встречаем рассвет…
Прости, Команданте, похоже, что это засада.
Я помню про выбор… Есть смерть, только родины нет.
Молчи, Команданте, не надо, не надо, не надо…
Последнее тихое утро… Пусть будет так…
Я знаю, ты знал, что так будет… Ущелье и утро…
Я здесь перестал понимать, кто мне друг, а кто враг.
Прости, Команданте, я здесь уже умер как будто.
Зачем мне свобода, когда я себя потерял?
Зачем им свобода, когда за неё убивают?
Мы долго ходили кругами по самому краю…
Ты знал про Боливию, Че… Только нам не сказал.

***

Они говорят Ему:
«Вот тебе, сын, твой крест.
Бери и умри на нем.
Если бы ты воскрес,
если бы восстал,
смертию смерть поправ…
Можно поговорить
о восстановлении прав.
Лазаря же оживил —
так о тебе говорят…
Вот он твой крест, бери…
Бог с тобой где-то над…
Бог с тобой где-то там,
в небе, над головой,
так что сейчас умри,
но возвратись живой.
Ты по воде ходил,
что тебе смерть — пустяк».
…Шёл из последних сил.
И говорили так…
Может, не так, не то,
только, взойдя на крест,
Он принял смерть за всех
нас и для нас воскрес.

***

18+
— Ну, здравствуйте, лихие, где были?
Как будто бы не уходили
в пампасы и пикуля…
— Эй, очкарик, бессмертный, бля?
Чо ты мекаешь, пидорок?!
Мы реально тянули срок,
вы просрали без нас страну…
Мы вернулись, чтоб вас нагнуть…
— Ну, здравствуйте, жили мы не тужили,
и тут вы без союза «или» —
нам союз — «чемодан-вокзал…»
— Это бог тебя наказал,
ты же это… не «он» — «оно»…
Ты считаешь тут «днище», «дно».
Повторяю в последний раз
мы спасаем страну от вас…
— Ну, здравствуйте, лихие, где были?
Я знаю, вы не уходили
в пампасы и пикуля.
Свита делает короля…
И теперь здесь не мир, но меч…
Ты сама себя перекалечь,
лихолетняя блатата,
как когда-то тра-та-та-та.

***

он умер насовсем а боль осталась
слова и что-то невесомое меж ними
и голос и вселенская усталость
пророки умирают молодыми
с пророками всегда полно мороки
в своем отечестве живого не услышат
и он умрет в поставленные сроки
и перейдет в инстанции повыше
юдоль земная справит сорочины
смахнет слезу и позабудет вскоре
пророки и пороки беспричинны
в конце концов кому какое горе
что умер насовсем и боль оставил
в словах и невесомости меж ними
по правилам каких-то внешних правил
пророки умирают молодыми

***

Тишина, в тишине, с тишиной…
Полночь. Августа большая часть
остаётся навечно со мной —
не забыть, не принять… Не пропасть,
август — пропасть, держись и держи
тех, кто рядом с тобой в тишине…
Тени тянутся, как ножи,
ближе, ближе к тебе и ко мне.
Навсегда, навсегда, навсегда
жизни большая часть за спиной —
годы, годы и города,
не со мной, не со мной, не со мной
было это — приснилось, и всё
понарошку… И звон тишины…
Август нас в холода несёт.
Даже августу не нужны —
я и полночь и пустота —
не забыть, не принять. Не хочу…
И, похоже, планета не та,
или я не тот… Улечу
в тишину, в тишине, с тишиной.
Тишина не позволит упасть.
Навсегда остаётся со мной
полночь, августа большая часть.

***

Выпьем на ход ноги,
и беги, Форест, беги
отсюда, куда глядят
глазки других ребят.
Но у ребят нет ног,
но у ребят есть страх.
Так что беги, сынок,
дальше отсюда нах…
И не смотри назад,
жалость — отрава, яд.
Ты на себе несёшь
нашу надежду, ложь,
сказку — что там не тут,
счастье за той горой.
Тут за тебя нальют,
тут ты уже герой,
Форест. Беги, давай,
ну, выбегай за край…
Катится карусель,
мы за тобою все,
видишь, сынок, ты смог —
вынес убогих в рай,
все, у кого нет ног,
вместе с тобой за край
вырвались. Хорошо…
Примем на посошок,
только прибереги,
силы на ход ноги.

***

очень хотела петь но не умела
по пятницам шла в караоке пила и пела
шальную императрицу и дым с ментолом
будто бы в девяностых забыта школа
будто бы институт и вокруг общага
молодость и свобода всего-то надо
чтобы успеть пожить для себя немного
если вокруг разруха и безнадёга
если все озадачены как бы выжить
взрослое далеко остальное ближе
горькое и горячее центр силы
мальчик влюбленный мальчик какой ты милый
помню как раздеваешься как краснеешь
скоро случится бойня и ты исчезнешь
все исчезает дым сигарет и радость
скоро мой милый мальчик чуть-чуть осталось
здесь и уже увидимся в новом мире
я убиваю время в пустой квартире
я убиваю память о счастье прежнем
ты уже реже снишься намного реже
я и она совсем не родня друг другу
я умерла а она колесит по кругу

по пятницам в караоке пила и пела
очень хотела плакать но не умела

***

18+
У рыцаря — дама, копьё и конь,
и латы, и шлем, и забрало.
Рыцарь и воду прошёл, и огонь,
а тут «завалиибало»
он слышит… И смысл непонятен, и тон
прервавшего оду Брунгильде
простолюдина, одетого в лён
и шепчущего «изыде».
И камень хватает простолюдин,
и рыцаря камнем крестит,
и рыцарю в голову мечет им,
и падает рыцарь чести.
И думает рыцарь, уткнувшись в грязь,
о сердце прекрасной дамы…
Он чувствует остро астральную связь —
все рыцари моногамны.
И варвар устало утер пот с лица
и камень кровавый откинул,
и бедного рыцаря-храбреца,
как тушу, на спину закинул.
И тащит его и ему говорит:
«Какого вам хера тут надо…
В железках, с оружием — епаныйстыд».
«Во имя Брунхильты… Награта
за толкие странствия и бои…»
«Ещё одна епанашка…
И чем мне теперь вас кормить троих?
Погонит из дому Машка —
куда вас убогих девать тогда?
Тут вашим зимою — жопа!
На кой вы все прётесь, придурки, сюда?»
«Я-я…» — «Да, ты-ты, Европа.
Прости, если сильно тебя приложил,
мне плохо — тут ты блестящий.
Всю жизнь тут херачишь из всех, сука, сил,
пока не сыграешь в ящик.
Годок поживи тут, как мы тут живём, —
дождется, поди, твоя баба.
А нет, ну и ладно, другую найдём.
А нет, ну и нахер надо…
Пойми, это ж я от обиды так.
Пусть поровну счастья будет
и горя. Киваешь — кивай, мой заморский дурак.
У нас дураков Бог любит».

***

Маленький, не бойся ничего.
Я — с Тобой, как бесконечный свет.
Имени не знает твоего
род людской. Запомни: смерти нет.
Жизни нет без веры и любви.
Радость притаилась в мелочах —
радуйся и, сколько есть, живи
и не бойся — страх всего лишь страх.
Люди — люди, крест — всего лишь крест,
не даётся не по силам он.
Не бывает несчастливых мест,
не бывает избранных имён,
кроме Имени, но с ним даётся Путь.
И в финале бесконечный свет.
Я — с Тобой. Ты только не забудь,
маленький, о том, что смерти нет.

***

За год комната стала шире,
или я стал расти назад.
За пределами распространяется ад…
Комната три на четыре —
охранное поле, капсула, кокон,
короб, коробочка, щель.
За окнами ёлочка, ёлка, ель.
Я избегаю окон,
звонков неизвестных, новых знакомых
и неожиданных встреч.
Мне бы известных своих сберечь
от повсеместной комы.
За год комната стала ближе
многих мной неизведанных стран,
пытаюсь найти хоть какой-то изъян.
Около плинтуса, ниже —
вход в параллельное тайное нечто.
Буду худеть и протиснусь туда,
выстрою домик из синего льда
и поселюсь там навечно,
в домике. Космос, я твой лилипут —
за год комната стала шире,
может быть, ад у меня в квартире
или во мне, но он точно тут.

***

Смотри вот доска и ещё доска…
Кладём друг на друга — выходит крест.
Запомни, сынок, здесь всегда тоска
и страх — это духи окрестных мест.
Давай, забивай между досок гвоздь,
ряди в телогрейку — пугать ворон.
Глядишь, урожай соберём. Авось,
и нас охранит от чужих знамён
и наших — воров и лихих людей —
земля беспризорная сотни зим.
Не бойся, давай, колоти скорей
свой крест, мы тебя узаконим им.
Болото, пригорок, река и лес —
вот наши свободы и наш предел,
в котором из досок выходит крест.
Я знаю, ты сможешь, что я не смел,
сынок… И тоска, это смерть — тоска
и страх — древний дух этих диких мест.
Смотри, вот доска, и ещё доска,
и гвоздь — и возможность не делать крест.

***

время от времени море выходит из берегов
сил притяжения несколько минус плюс
время безотносительно если еда и кров
нам предоставлены даже намечен курс
на выживание прячься замри замри
море волнуется раз и волнуется два
будет немного страшно на счёте три
только сейчас не время переживать
время раздвинет рамки привычных схем
время отступит вот она пустота
время не зафиксирует что за чем
время не обещало считать до ста
сколько еще песчинок в его руке
жить будем вечно с нами еда и кров
время уходит молча и налегке
время как море выходит из берегов

***

пустота просто так просто так
получилось и смысла не надо
здесь есть тополь фонарь и ограда
гаражи за дорогой овраг
за оврагом есть город большой
а за городом город побольше
там живут и сытнее и дольше
там наверное всё хорошо
там и смерти наверное нет
нет болезней печали и горя
и у города есть своё море
и у моря есть запах и цвет
а за морем другая страна
и другая ещё и другая
мама родина-мать дорогая
почему ты всё время одна
почему вечно смотришь в окно
почему без подруги и друга
почему нам не выйти из круга
мать с чего вдруг так предрешено
мать молчит тишина тишина
так всегда объяснений не надо
ночь и тополь фонарь и ограда
и родная чужая страна

***

страх — гигантский кукловод
у него беззубый рот
но огромные глаза
в них мы видим что нельзя
то и это там и сям
мы читаем по глазам
страх почти всегда молчит
он одет в шотландский килт
и потупивши свой взгляд
мы ступаем наугад
чаще топчемся в толпе
слева эти справа те
пионеры впереди
сзади те кто позади
и над нами реет страх
в килте в юбке не в трусах
этот старый кукловод
скалит свой беззубый рот
и с усмешкою кривой
труп с плешивой головой
нас пасёт из века в век
миллиарды человек

***

трамвай не ехал он парил
подхваченный июньским зноем
железный кит и в чреве трое
кондуктор я водитель голосил
блатняк из проезжающих авто
но это было празднично красиво
и мы парили в сторону прилива
из времени которое не то
кондукторша плеснула нам вина
мы пригубили и вкусили хлеба
и синее безоблачное небо
украсила большущая луна
и мне в железном чреве хорошо
как будто в детстве на качелях в сквере
и я смотрю в раскрывшиеся двери
на мир который только что нашел
и в нем себя забытого собой
на дедушкином старом сеновале
где звёзды между досок проникали
где мне казалось что весь мир живой
где засыпая не лежать лететь
возможно было где за домом ива
неси мой кит-трамвай в страну прилива
в стране прилива победили смерть

***

каждый бог чтоб себя судить
каждый бог чтоб прощать других
бог сидит глубоко в груди
у меня у тебя у них
это просто как дважды два
если вдруг через сорок лет
понимаешь едва-едва
что другого-то бога нет
только тот что в тебе внутри
ты живёшь как бы сам с усам
но однажды бог говорит
мол пора попрощаться нам
ты такой мол чего бы вдруг
незнакомы и вдруг пора
но роняешь стакан из рук
и какое-то бла-бла-бла
произносишь а звука нет
взгляд фиксирует потолок
переход изнутри во вне
превращает тебя в белок
в совокупность чего-то там
я теперь уже подзабыл
и тут бог говорит пора
я лежу у белка нет сил
чтобы встать и пойти за ним
будто что-то надорвалось
странно видеть себя другим
на полу с чем-то целым врозь
ни судить себя ни простить
кто обидел тебя пустяк
это бог там болел в груди
у меня и не просто так

***

Чикаго, мать его. Иллинойс.
Берег озера Мичиган.
Двое братьев и Мерлин-Даша
смотрят в прошлое и огонь.
Младший любит свою страну,
старший изрядно пьян,
хочет остаться на ПМЖ.
Мерлин-Даша чешет свою ладонь…

Даша думает: «Это к деньгам.
Может, ипэшку открою,
массаж для мужчин на трассе —
а после шашлык-машлык…
Заведу Инстаграм, собаку,
буду хозяйкой в кассе.
Может, и замуж выйду,
найдется и мне мужик».

Младший смотрит на Дашу:
«Плохо ей тут без родины,
одна-одинешенька среди этих —
как их правильно называть?
Ничего, мы не бросим, поехали.
Там сейчас вот такая смородина…
Там же дом… Ну а тут — понаехали.
Как так родину поменять?»

Старший смотрит на воду
и гнет своё: мол, вся сила тут.
«Деньги, брат, правят миром…
Не обижайся, я остаюсь».
Старший еще не знает,
что здесь за деньги его убьют.
Младший ещё не знает,
что он вернётся назад, в Союз.

***

ну привет я пишу тебе из давно
тут бардак пандемия июль конец
не уверен что ты ответишь но всё равно
интересно кто там у вас властелин колец
тут у нас на прошлом братва кольца
тут напёрстки шарик кручу-верчу
но у родины воду не пить с лица
да и пить особенно не хочу
но я пью негласный такой закон
пить болеть и пить умирать в конце
интересно сдох ли у вас дракон
тот который вырос у нас в кольце
тут бардак пандемия июль конец
я пишу туда где мы все давно
в позапрошлом кто властелин колец
напиши не верю но всё равно

***

Алиса бежит за кроликом
кролик ее спасёт
в это трудное время
от голода и чумы
девочке надо кушать
а кролик сплошной белок
и длинные белые уши
вот она жизнь взаймы

кролик не знает Алису
он просто бежит к норе
в этом надземном мире
много двуногой херни
кролику хочется кушать
голодно в ноябре
ещё эти белые уши
и окаянные дни

Алиса и кролик цепочкой
связаны меж собой
кто-то бежит за кем-то
так было так будет есть
каждому хочется кушать
жизнь это смертный бой
и длинные белые уши
и вечное даждь нам днесь

Кролик Алису боится
от страха вот-вот умрет
Алиса очень устала
бежать впереди зимы
но девочке надо кушать
а кролик сплошной белок
и длинные белые уши
жизни но лишь взаймы

***

прости меня лето я был пассивен
четыре угла и дешёвые сериалы
сны где мой тренер Сигел Фредерик Стивен
учил меня правильно принимать удары
учил приёмам признаться я принял много
ударов бросков разносортного мыла
спиртов санитайзеров но безнадёга
в итоге лета меня таки поднакрыла
я не противился как учили я стал водою
и брошенное в меня лишь круги давало
я понимал своей поглупевшею головою
что лето прошло впустую его не стало
в прямом смысле этого слова не стало лета
мои девяносто дней поднакрылись тазом
и жизнь моя здесь проходит а море где-то
приливами и отливами раз за разом
хоронит часы минуты эпохи эры
цивилизации континенты песчинки в море
я глядя на море всегда задавался вопросом веры
отсутствие моря во мне разливает горе
желеподобное горе как сериалы
как сны как постаревшие стены дома
как я в них замкнутый старый-старый
как страх исчезнуть и нет от него приёма

***

кто откуда кто куда
годы годы города
мелким бисером в руке
я сплавляюсь по реке
сам себе построил плот
он теперь меня везёт
я смотрю по сторонам
поле лес дорога храм
ни души и хорошо
я себя уже нашёл
я смотрю своё кино
то что свыше мне дано
я и зритель и актер
сценарист и режиссер
в этом авторском кине
или это снится мне
красота со всех сторон
жаль что это только сон
впереди в тумане даль
ничего уже не жаль
жаль что времени река
широка и глубока
мал мой плот и я на нём
небо вечности разлом
бисер годы города
кто откуда кто куда

***

мы все как-то связаны между собой
похоже мой шанс разобраться упущен
ты вновь промолчишь мой господь всемогущий
и я промолчу в солидарность с тобой
я буду смотреть в квадратуру окна
я буду пытаться блокировать разум
и я даже справлюсь возможно не сразу
возможно меня уничтожит вина
за то что живу и живее живых
но не в равновесии с данностью этой
которой давлюсь как плохой сигаретой
но я примирился привык попритих
наверное так люди сходят с ума
в бесплодных попытках связать то и это
господь почему мне так жаль это лето
зачем не хочу чтоб случилась зима
но ты промолчишь в солидарность со мной
и я не спрошу мой господь всемогущий
похоже что шанс разобраться упущен
как все мы тут связаны между собой

***

лето лезвием по коже
пролетели мы похоже
мимо мима шапито
все не те и всё не то
лето лезвием под ноги
как вы дОроги дорОги
точка А и точка Б
засиделись на трубе
А упала Б пропала
лета было мало-мало
и закрылись закрома
осень а потом зима
будут снег и лёд и холод
лето это веский повод
дотянуться до весны
лечь уснуть и видеть сны
море солнце соль на коже
бог быть может нам поможет
дотянуть до новых лет
выше бога бога нет
так что кажется мы сдюжим
выйдем по весне наружу
изнутри из шапито
но не те в совсем не то

***

Снова скорая под окном. Ночь.
Помоги, Бог, врачам помочь
ребенку, взрослому, старику.
Сколько ты на своем веку
помогал, и не сосчитать.
Извини, что мешаю спать,
но, похоже, им невмоготу…
Тут, похоже, прорвало ртуть —
боли градусник разнесло.
Это жесть — утопить весло,
лодка старая, жизнь — река,
полноводная наверняка.
Снова скорая под окном. День.
Человека ведут. Как тень
человек, и два ангела с ним
в чем-то белом. Необратим
ход событий, как день и ночь.
Помоги, Бог, врачам помочь,
тем, кто помощь сегодня ждёт.
Ты-то знаешь, что всё пройдёт.
Ты-то знаешь, кого, куда
и зачем. Вот уже звезда
появилась и день угас.
Сохрани и помилуй нас.

***

плыл плыл шёл шёл
тут не лучше чем там
дома тоже нехорошо
это зависть к чужим местам
я как будто пошёл в поход
в экспедицию в никуда
вслед идёт сорок пятый год
я болтаю с ним иногда
и с другими всегда болтал
что за мною шли след во след
в этом совесть моя чиста
перед памятью прошлых лет
это в общем-то ничего
что с ушедшими блаблабла
это лучше чем в одного
это узел поверх узла
завязал себя сверху до
невозможности и залёг
в землю мерзлую как в гнездо
под собою не чуя ног
побежал уже не пошёл
выше выше бегу бегу
где-то всё-таки хорошо
быть должно
я найду найду

***

пусть после нас останется закат
и небо и другое неземное
пусть в новом неизведанном покое
не будет возвращения назад
пусть будет что-то чистое совсем
неношеное сотнями столетий
и никогда пусть не болеют дети
и пусть еды всегда хватает всем
пусть после нас останутся цветы
цветы они ни в чем не виноваты
цветы останутся восходы и закаты
и повторятся но ни я ни ты
не повторимся после нас потоп
придет и пусть оставленное смоет
меня в моем покое успокоит
мол метод был ошибочен из проб
однажды возвращение назад
возможно будет если возвратимо
земное время мимо мимо мимо
пусть после нас останется закат

2019-2020